1. Начнем изложение лекции с легального определения кон­куренции, данного в Федеральном законе "О конкуренции и огра­ничении монополистической деятельности на товарных рынках". Оно поможет лучше уяснить правовую суть противостоящих ей недобросовестной конкуренции и монополистической деятельнос­ти. Конкуренция есть состязательность хозяйствующих субъек­тов, когда их самостоятельные действия эффективно ограничи­вают возможность каждого из них односторонне воздействовать на общие условия обращения товаров на соответствующем то­варном рынке.

В определении, прежде всего, отчетливо просматривается цель конкуренции — недопущение таких самостоятельных действий предпринимателей, которые в одностороннем порядке способны воздействовать на общие условия обращения конкретных товаров. Конкуренция в конечном счете отражает не столько интересы непосредственно самих производителей, сколько покупателей, обслу­живает их платежеспособный спрос на соответствующем товарном рынке, тем самым подчиняя производство интересам потребите­лей. Федеральный закон также кратко, но емко указал средство достижения цели — состязательность хозяйствующих субъектов, в процессе которой стимулируется производство товаров, которые нужны покупателю, складывается нормальная конъюнктура рын­ка и цены.

Определение конкуренции отражает идеальное состояние то­варного рынка. Никаких регулирующих ее государственно-правовых рычагов в законодательстве нет ввиду их ненадобности. Зада­ча состоит в другом — в создании и поддержании идеальной кон­курентной среды путем установления правовых гарантий, препят­ствующих нарушению, деформации этой среды.

2. А что же такое согласно тому же Федеральному закону недобросовестная конкуренция, недопущение которой входит в арсенал правовых гарантий конкуренции? В юридической литера­туре высказана критика его норм о недобросовестной конкурен­ции, касающаяся самих исходных, базовых позиций*. В Федераль­ном законе, по мнению критиков, не сказано, что такое недобросо­вестная конкуренция, с чем нельзя согласиться. В третьем его раз­деле, который называется "Недобросовестная конкуренция", дей­ствительно нет правовой трактовки понятия недобросовестной кон­куренции, но она достаточно полно дается в ст. 4 первого раздела, которая как раз и посвящена определению основных понятий, ис­пользуемых в законе.

См.: Гутман Г., Лапыгин Ю. Антимонопольный путь к конкуренции. Владимир, 1996. С. 42—45.

В раскрытии содержания недобросовестной конкуренции необходимо выделять три признака. Исходным является ее по­нимание как любых действий хозяйствующих субъектов, направ­ленных на приобретение преимуществ в предпринимательской деятельности. Однако такая общая .формулировка не дает доста­точно полного представления о недобросовестной конкуренции, не содержит четких критериев, с помощью которых можно бы было в каждом отдельном случае отличить ее от совершенно необходимой на рынке самой конкуренции. Это дает повод заинтересованным лицам рассматривать как недобросовестную конкуренцию любую активную наступательную конкурентную борьбу хозяйствующего субъекта.

Поэтому правовая характеристика дополнена вторым суще­ственным признаком— оценкой действий хозяйствующего субъ­екта с точки зрения наиболее распространенных и часто использу­емых в предпринимательской деятельности социальных норм: его поведение не должно противоречить положениям действующего законодательства, обычаям делового оборота, требованиям добро­порядочности, разумности и справедливости. Значит, неверно по­иск черт недобросовестной конкуренции вести только через при­зму норм нравственности, морали, как следует из термина "не­добросовестная". Она означает еще и нарушение обычаев делового оборота, норм права, что дает полное основание усматривать в ней противоправное деяние.

В оценке конкуренции как недобросовестной из упомянутых выше трех видов социальных норм главную роль играют именно нормы права как общеобязательные правила поведения, совершенно определенные по содержанию и зафиксированные в государствен­ных решениях, которые известны (или должны быть известны) предпринимателям и другим участникам общественных отноше­ний. Требования же, относящиеся к "добропорядочности", "разум­ности",. "справедливости", а в значительной мере — и к "обычаям делового оборота", неконкретны и расплывчаты. Они даже в пре­делах одной административно-территориальной единицы, не гово­ря уже о различных регионах огромной по территории и пестрой по национально-этническому составу населения России, могут не­одинаково пониматься как самими хозяйствующими субъектами, так и иными заинтересованными лицами — гражданами, органами государственной власти и органами местного самоуправления, об­щественностью.

Наконец, обязательный юридический признак недобросовест­ной конкуренции — наступление вредных последствий в резуль­тате действий хозяйствующего субъекта, нарушающих перечис­ленные социальные нормы. Чтобы констатировать наличие недобро­совестной конкуренции, требуется доказать, что указанные дейст­вия могут причинить (или причинили) убытки другим хозяйствую­щим субъектам — конкурентам либо нанести ущерб их деловой репутации. При одновременном присутствии в действиях хозяйст­вующего субъекта всех трех изложенных признаков и будет нали­цо недобросовестная конкуренция.

3. Проявления недобросовестной конкуренции в ряду других нарушений антимонопольного законодательства, включая монопо­листическую деятельность, весьма стабильны. В общей массе соот­ветствующих правонарушений в 1994—1996 гг. они занимали 5%, хотя абсолютное их число несколько возросло.

Конкретные действия недобросовестных конкурентов-предпри­нимателей бывают самыми различными как по целям, так и по содержанию. Например, хозяйствующие субъекты, навязывая недобросовестную конкуренцию, могут преследовать цель утвер­дить свою монополию в какой-либо конкретной сфере предприни­мательской деятельности или на каком-нибудь товарном рынке. Закон запретил недобросовестную конкуренцию во всех ее фор­мах, но, вместе с тем, ушел от исчерпывающего перечня самих форм, назвав лишь наиболее типичные и распространенные. На практике возможно, с учетом признаков понятия недобросовест­ной конкуренции, неограниченное расширение содержащегося в законе перечня ее форм.

Статья 5 Федерального закона "О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках" к запре­щенным отнесла пять конкретных форм недобросовестной конку­ренции. Все формы объединяет то, что они подрывают коренной принцип честной предпринимательской деятельности — правди­вость во взаимосвязях всех участников рыночных отношений и, прежде всего, непосредственно самих предпринимателей.

Первая форма — распространение ложных, неточных или искаженных сведений, способных причинить убытки другому хо­зяйствующему субъекту или нанести ущерб его деловой репутации. В современных условиях, когда в реформируемой российской экономике только еще начинает складываться нормальная конку­ренция между различными хозяйствующими субъектами, решаю­щее значение в формировании и развитии рынка приобретают их деловая репутация, доверие покупателей к производителям и про­давцам товаров. Опасность этой формы недобросовестной конку­ренции, к сожалению, одной из самых распространенных в пред­принимательстве, состоит в дезорганизации конкурентной среды и рыночных отношений, выражается в необоснованной дискредита­ции каким-то хозяйствующим субъектом одного или нескольких предпринимателей, с тем чтобы отпугнуть от них своих потенци­альных покупателей и привлечь их внимание к собственным това­рам. Такими действиями наносится вред не только беспричинно опороченным хозяйствующим субъектам, но также покупателям, потребителям товаров, дезориентированным распространением ложных, неточных и искаженных сведений.

Вторая названная в законе форма недобросовестной конку­ренции, также получившая широкое распространение в предпри­нимательстве, — введение потребителей в заблуждение относи­тельно характера, способа и места изготовления, потреби­тельских свойств, качества товаров. Она является оборотной стороной первой формы недобросовестной конкуренции. Общее у них то, что через посредство обеих форм распространяется не­верная информация, вводятся в заблуждение покупатели, потре­бители с целью создания на рынке преимуществ для товаров хозяйствующего субъекта, прибегающего к недобросовестной кон­куренции. Различие состоит в том, что при первой форме хозяй­ствующий субъект распространяет недостоверную информацию о конкуренте и его товаре с целью ложного снижения их прести­жа, а при второй — о своих товарах, их действительных каче­ствах для обманного повышения конкурентоспособности этих товаров.

Третья форма недобросовестной конкуренции — некоррект­ное сравнение хозяйствующим субъектом производимых или ре­ализуемых им товаров с товарами других хозяйствующих субъ­ектов. Она, как и две только что рассмотренные, часто встречает­ся в предпринимательской практике и вводит в заблуждение участ­ников рыночных отношений (покупателей, потребителей и иных) относительно фактической ценности товара, принадлежащего не­добросовестному конкуренту. Термин "некорректное" сближает и ее содержание с двумя первыми формами, лишь несколько смяг­чая их. Если там речь шла о "злонамеренном" искажении действи­тельности, то здесь — о невежливой, бестактной информации, в которой хозяйствующий субъект сравнивает свои товары с това­рами своих конкурентов. Некорректность может проявляться по-разному. Диапазон ее колебаний — от утверждения хозяйствую­щего субъекта, что его товар такой же качественный, как и товар уже зарекомендовавшего себя и известного на рынке предпринимателя, до заявлений о превосходстве своего товара над товарами других (другого) хозяйствующих субъектов.

Нередко в одной и той же неверной информации могут содер­жаться различные формы недобросовестной рекламы. Так, зару­бежная компания КРКА (Словения) продажу на российских рын­ках лекарственного средства под торговой маркой "ЭНАП" сопро­вождала информацией о том, что многочисленные авторитетные исследования доказали более высокую его эффективность по срав­нению со сходным лекарственным препаратом, распространяемым другой зарубежной компанией, хотя это не соответствовало дейст­вительности. Недостоверной была информация и в той части, где говорилось, что противопоказаний в применении "ЭНАП" "до на­стоящего времени не выявлено", тогда как их известно было нема­ло. К тому же лекарство продавалось без рецепта, а употреблять его рекомендовалось без совета с врачом, чем вводились в заблуж­дение не только покупатели, но и медицинские работники. Дейст­вия компании КРКА были расценены как недобросовестная конку­ренция. Интересно, что данный факт послужил поводом к поста­новке вопроса перед Министерством здравоохранения РФ о необ­ходимости совершенствования ведомственных нормативных пра­вовых актов, регулирующих процедуры регистрации и реализа­ции импортных лекарственных средств, а также информации о лекарствах и их изготовителях.

Две оставшиеся формы недобросовестной конкуренции встре­чаются в предпринимательской деятельности реже. Как четвертая форма выделяется продажа товаров с незаконным использовани­ем результатов интеллектуальной деятельности и приравнен­ных к ним средств индивидуализации юридического лица, индиви­дуализации продукции, выполнения работ, услуг; и пятая —полу­чение, использование, разглашение научно-технической, производ­ственной или торговой информации, в том числе коммерческой тайны, без согласия ее владельца. В распространении информа­ции, способствующей недобросовестной конкуренции, обычно ис­пользуется реклама. В теме о рекламе и будут подробно показаны эти формы недобросовестной конкуренции.

4. Наиболее опасны для предпринимательства проявления монополистической деятельности. Об экономической сущности мо­нополий и монополистической деятельности говорилось в темах о правовых гарантиях конкуренции. Здесь остается лишь раскрыть их правовую характеристику. В Федеральном законе "О конкурен­ции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках" сформулировано легальное определение монополистической деятельности как противоречащих антимонопольному за­конодательству действий (бездействия) хозяйствующих субъ­ектов или федеральных органов исполнительной власти, органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации и ор­ганов местного самоуправления, направленных на недопущение, ограничение или устранение конкуренции.

От недобросовестной конкуренции ее качественно отличают несколько важных моментов.

Во-первых, оценка монополистической деятельности проводит­ся с позиций норм права. Только деятельность, противоречащая законодательству, то есть Конституции РФ, федеральным зако­нам, нормативным актам Президента РФ и Правительства РФ, может быть отнесена к монополистической.

Во-вторых, значительно расширен состав субъектов монопо­листической деятельности. Помимо хозяйствующих субъектов, включая индивидуальных предпринимателей, вих число входят государственные органы исполнительной власти РФ, ее субъектов и органы местного самоуправления (выборные и другие, наделен­ные полномочиями по решению вопросов местного значения). Пос­ледним обстоятельством наше антимонопольное законодательство принципиально отличается от зарубежного, в соответствии с кото­рым деятельность государственных органов ни при каких услови­ях не признается монополистической.

В-третьих, монополистическая деятельность способна выра­жаться не только в актах действия, но и бездействия. Это логично вытекает из того, что к ее субъектам отнесены наделенные важны­ми полномочиями государственные органы исполнительной власти и органы местного самоуправления.

В-четвертых, для квалификации деятельности как монополис­тической не требуется наличия каких-то вредных ее последствий, доказательства причинной связи между действиями (бездействи­ем) и наступившим негативным результатом, если таковой после­довал. Достаточно установить цель действий (бездействия) — не­допущение, ограничение или устранение конкуренции.

В-пятых, в законе дан полный перечень видов монополисти­ческой деятельности, их всего пять. В рамках каждого из них кон­кретные монополистические действия (бездействие) могут быть самыми различными. Их исчерпывающего перечня в законе, как правило, нет. Но исходными критериями в выделении видов моно­полистической деятельности служат объективные показатели ры­ночных отношений, а именно структура рынка — чистая монопо­лия, олигополия и т. п.

В-шестых, монополистическую деятельность ее субъекты мо­гут осуществлять в различных сочетаниях: хозяйствующие субъ­екты, исполнительные органы государственной власти и органы местного самоуправления — каждый сам по себе, в одиночку, а также во всевозможных вариантах действий, согласованных меж­ду собой, например: хозяйствующий субъект с хозяйствующим субъектом (хозяйствующими субъектами), хозяйствующий субъ­ект с исполнительным органом государственной власти, исполни­тельный орган государственной власти с органом местного самоуп­равления и т. д.

Приведенная общая характеристика монополистической дея­тельности свидетельствует о том, что такая деятельность во всех своих проявлениях есть правонарушение. Высказана точка зре­ния, что монополистическая деятельность — "особый вид запре­щенной законом экономической деятельности" и она "не может считаться незаконным предпринимательством"*. Не возражая про­тив начальной части высказывания, сомнительной представляется его конец. Автор, в подтверждение своей позиции, ссылается на уголовное законодательство, где имеется особый состав преступ­ления "незаконное предпринимательство" (ст. 171 УК РФ), среди признаков которого отсутствует монополистическая деятельность. Данный аргумент сугубо формален. Состав преступления, предус­мотренный ст. 171, есть всего лишь частный случай незаконного предпринимательства, скажем так: незаконное предприниматель­ство в "узком смысле слова". В уголовном порядке запрещен и наказуем также ряд других проявлений незаконного предприни­мательства. Вывод монополистической деятельности за пределы "незаконного предпринимательства" тем более неуместен, что со­гласно ст. 1¹ Закона "О конкуренции и ограничении монополисти­ческой деятельности на товарных рынках" именно законодатель­ство составляет фундамент ее нормативно-правовой основы, а поэ­тому любое нарушение антимонопольного законодательства в час­ти предпринимательства будет одновременно означать и незакон­ное предпринимательство.

* Тотъев К. Ю. Конкуренция и монополии. Правовые аспекты регулиро­вания. М., 1996. С. 73.

5. Первый запрещенный законом вид монополистической де­ятельности — злоупотребление хозяйствующим субъектом до­минирующим положением на рынке (ст. 5 Федерального закона "О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках"). Практически это выражается в действиях отдельного хозяйствующего субъекта (группы лиц), занимающего доминирующее положение, которые имеют либо могут иметь сво­им результатом ограничение конкуренции и (или) ущемление ин­тересов других хозяйствующих субъектов или физических лиц. Он стремится с использованием противоправных средств, с одной стороны, упрочить свое собственное положение на рынке опреде­ленного товара, и с другой — не допустить на рынок или вытес­нить с него уже действующих там конкурентов, а в целом — полу­чить незаслуженно высокую прибыль.

Злоупотребление хозяйствующим субъектом доминирующим положением — наиболее распространенный вид монополистичес­кой деятельности. На его долю приходится почти 2/3 всех выяв­ленных нарушений антимонопольного законодательства. По годам это выглядит следующим образом: в 1994 г. — 62%, в 1995 г. — 63% и в 1996 г. — 61%. Данное обстоятельство обязывает рассмотреть его более подробно.

Правовая характеристика данного вида монополистической деятельности предполагает уяснение ряда важных моментов.

Во-первых, необходимо уточнить его субъектный состав. Здесь впервые вступает в "работу" новый, недавно введенный законом участник предпринимательских отношений — "группа лиц". Необ­ходимость иметь ясное представление о персональном составе груп­пы лиц объясняется тем, что ее правовой статус приравнен к от­дельно взятому хозяйствующему субъекту. Все положения анти­монопольного законодательства, относящиеся к хозяйствующему субъекту, распространяются и на группу лиц. Группа лиц пред­ставляет собой совокупность юридических или юридических и физических лиц. Группа включает не менее двух лиц, максималь­ное их число не ограничено. Входят в нее одни юридические лица или вместе с лицами физическими. Группа не может состоять только из физических лиц, даже если все они занимаются предпринима­тельством.

Однако не любая совокупность обозначенных субъектов обра­зует "группу лиц" как предпринимателя — субъекта антимоно­польного законодательства. Она еще должна отвечать нескольким или хотя бы одному из установленных законом условий. Условия не привносятся извне, а создаются самими хозяйствующими субъ­ектами вследствие согласованных между ними или иных действий. Группа лиц возникает когда:

а) лицо или несколько лиц совместно в результате соглаше­ния (согласованных действий) имеют право прямо или косвенно распоряжаться более чем 50% от общего количества голосов, при­ходящихся на акции (вклады, доли), составляющие уставный (скла­дочный) капитал юридического лица. При этом под косвенным рас­поряжением голосами юридического лица понимается возможность фактического распоряжения ими через третьих лиц, по отноше­нию к которым первое лицо обладает вышеуказанным правом или полномочием. В качестве правовых форм соглашений (согласован­ных действий) могут выступать договоры купли-продажи, довери­тельного управления, о совместной деятельности, поручения или иные сделки;

б) между двумя или более лицами заключен договор, которым предоставлено право определять условия ведения предпринима­тельской деятельности одного или нескольких участников догово­ра или иных лиц либо осуществлять функции их исполнительного органа;

в) лицо имеет, право назначения более 50% состава исполни­тельного органа и (или) совета директоров (наблюдательного сове­та) юридического лица;

г) одни и те же физические лица представляют собой более 50% состава исполнительного органа и (или) совета директоров (на­блюдательного совета) двух и более юридических лиц.

Во-вторых, требует уяснения понятие доминирующего поло­жения. Доминировать в любом деле — значит преобладать, господ­ствовать. Доминирующее положение на рынке вполне обоснованно в научной литературе расценивается как базовая категория антимонопольного законодательства. Она широко используется не только в российском антимонопольном законодательстве, но и в нацио­нальном законодательстве зарубежных государств, международ­ных правовых документах, в том числе в упоминавшемся Договоре об учреждении Европейского экономического сообщества, а также Соглашении о согласовании антимонопольной политики, Договоре о проведении согласованной антимонопольной политики участни­ков СНГ. В различных актах, при сходности общих подходов, при­водятся не вполне совпадающие признаки доминирующего положения, неодинаково трактуются его значение и юридические пос­ледствия.

С 1991 г., когда был принят первый российский антимоно­польный закон, менялась оценка доминирующего положения и в нашем отечественном законодательстве. По ныне действующей редакции Федерального закона "О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках" домини­рующее положение есть исключительное положение хозяйст­вующего субъекта или нескольких хозяйствующих субъектов на рынке товара, не имеющего заменителя, либо взаимозаме­няемых товаров (далее в тексте — определенного товара), даю­щее ему (им) возможность оказывать решающее влияние на общие условия обращения товара на соответствующем товар­ном рынке или затруднить доступ на рынок другим хозяйству­ющим субъектам*.                                       

* Юридические признаки товара, взаимозаменяемых товаров и товарного рынка см. в теме "Экономика, рынок, право".

Самым трудным в государственном регулировании предпри­нимательской деятельности является перевод в общем-то правиль­ной, но расплывчатой и потому непригодной для практического применения формулировки "возможность оказывать решающее. влияние на общие условия обращения товара", на язык конкрет­ных юридических норм, которые определяли бы точные поддаю­щиеся измерению параметры доминирующего положения. В на­стоящее время действует следующая шкала измерения товарного рынка с точки зрения выявления доминирующего положения. Преж­де всего, не может быть признано доминирующим положение хо­зяйствующего субъекта, доля которого на рынке определенного товара не превышает 35%. И здесь никаких дополнительных ком­ментариев не требуется: подобный хозяйствующий субъект просто не может находиться в числе претендентов на роль доминирую­щих.

С тем, что установлена презумпция доминирующего положе­ния хозяйствующего субъекта, доля которого на рынке определен­ного товара составляет 65% и более, тоже все ясно. Сам факт превышения 65% в общей массе определенного товара служит доста­точным основанием для отнесения такого хозяйствующего субъек­та к числу доминирующих. Однако из данного правила установлено одно существенное исключение: и при превышении 65%-ной "планки" хозяйствующий субъект не будет признан доминирую­щим, если он докажет, что, несмотря на превышение указанной величины, его положение на рынке не является доминирующим.

Но самый большой простор для творческой фантазии и пред­принимателей, и федеральных антимонопольных органов представ­ляет ситуация на рынке, складывающаяся в случае, когда хозяй­ствующему субъекту принадлежит на рынке более 35%, но менее 65% товаров. Для данной ситуации установлена презумпция, пря­мо противоположная только что рассмотренной: хозяйствующий субъект не занимает доминирующего положения. И из приведен­ного правила также есть одно существенное исключение. Феде­ральным антимонопольным органам предоставлено право призна­вать положение таких хозяйствующих субъектов доминирующим. Но доказать наличие доминирующего положения федеральный антимонопольный орган обязан, исходя из стабильности доли хо­зяйствующего субъекта на рынке, относительного размера долей на рынке, принадлежащих конкурентам, возможности доступа на этот рынок новых конкурентов или иных критериев, характеризу­ющих товарный рынок. Для этого федеральному антимонопольно­му органу следует провести глубокое и всестороннее изучение рыночной ситуации, с тем чтобы не допустить распространенной ошибки, когда обычная конкуренция на рынке определенного то­вара расценивается как злоупотребление доминирующим положе­нием.

У читателя может возникнуть совершенно резонный вопрос: а чем обусловлены указанные выше количественные границы това­ров — 35 и 65%? Дать однозначный ответ невозможно, как невоз­можно однозначно ответить и на немногие другие подобные вопро­сы, возникающие в теории и практике нормативно-правового ре­гулирования общественных отношений: почему именно с 16, а не, скажем, с 15, 15 с половиной или 17 лет допускается акт эмансипа­ции несовершеннолетних (см. ст. 27 ГК РФ); почему число акцио­неров закрытого акционерного общества не должно превышать именно 50, а не 45 или 55 (см. ст. 7 Федерального закона "Об акци­онерных обществах") и т. п.

Закрепленная в законе доля товара на рынке, позволяющая рассматривать ее владельца как занимающего доминирующее по­ложение, объясняется многими факторами, например состоянием экономики, сложившейся структурой рынка и прогнозируемой ее динамикой, реальной возможностью государства контролировать состояние товарного рынка, обычаями, традициями и иными со­циальными нормами, опосредующими поведение предпринимате­лей. Приведенными факторами объясняется и то, что в различ­ных государствах установлены неодинаковые измерители до­минирующего положения. Они, как правило, более "мягкие", колеблются в пределах от 10 до 30% доли хозяйствующего субъ­екта на рынке определенного товара. Количественные грани, установленные российским законодательством, многие считают завышенными, что, однако, имеет свое объяснение в высокой степени монополизации нынешней и особенно дореформенной экономики России.

В-третьих, сама по себе фиксация доминирующего положе­ния хозяйствующего субъекта на рынке определенного товара вовсе не означает, что хозяйствующий субъект — доминатор осущест­вляет монополистическую деятельность, нарушает антимонополь­ное законодательство, то есть совершает правонарушение. Для кон­статации монополистической деятельности необходимо еще, чтобы он злоупотребил своим доминирующим положением. Конкретные проявления злоупотреблений — самые разнообразные. Это все, что подпадает под установленный критерий их оценки в качестве та­ковых, — действия, приводящие или могущие привести к ограни­чению конкуренции, ущемлению интересов других хозяйствующих субъектов или физических лиц.

Исчерпывающего перечня действий, являющихся нарушени­ем антимонопольного законодательства, в ст. 5 Федерального зако­на о конкуренции и ограничении монополистической деятельности не дано. В нем перечислены лишь наиболее типичные злоупотреб­ления хозяйствующих субъектов своим доминирующим положением на рынке определенного товара. Их условно можно свести в две группы. Первая — совершение хозяйствующим субъектом одно­сторонних действий, которые заключаются:

в изъятии товаров из обращения с целью создания или под­держания дефицита на рынке либо повышения цен;

в сокращении или прекращении производства товаров, на ко­торые имеется спрос или заказы потребителей, при наличии без­убыточной возможности их производства.

Подчас хозяйствующие субъекты создают препятствия доступу на рынок (выходу с рынка) другим хозяйствующим субъектам, что запрещено антимонопольным законодательством. Более того, оно должно открыть хозяйствующим субъектам свободную дорогу для проникновения на рынок, снять с нее все преграды. Под барьерами выхода на рынки, как было указано в государственном .докладе о развитии конкуренции на рынках Российской Федерации на феде­ральном и региональном (местном) уровне, понимаются любые фак­торы и обстоятельства правового, организационного, технологичес­кого, экономического, финансового характера, препятствующие новым хозяйствующим субъектам вступить на данный товарный рынок и на равных конкурировать с уже действующими на нем хозяйствующими субъектами даже в том случае, если рынок яв­ляется привлекательным с точки зрения получения дополнитель­ной прибыли (сверхприбыли)*.

* См.: Государственный доклад. М., 1995. С. 139—140.

 

Чаще всего разного рода злоупотребления хозяйствующего субъекта своим положением на рынке, условно объединяемые во вторую группу, имеют место при подготовке и заключении граж­данско-правовых договоров. Строго соблюдать антимонопольное законодательство, не допускать включения в договоры противоре­чащих ему условий — важное исходное требование к участникам гражданско-правовых отношений, которое, к сожалению, далеко не всегда соблюдается. Широкое распространение здесь получили две прямо запрещенные законом акции: навязывание контраген­ту условий договора, не выгодных для него или не относящихся к предмету договора (необоснованные требования передачи финан­совых средств, иного имущества, имущественных прав, рабочей силы контрагента и др.); включение в договор дискриминирующих условий, которые ставят контрагента в неравное положение по срав­нению с другими хозяйствующими субъектами. Они составляют около одной трети всех нарушений антимонопольного законода­тельства, охватываемых первым видом монополистической деятель­ности.

Близки к ним и такие монополистические действия, как со­гласие хозяйствующего субъекта заключить договор лишь при ус­ловии внесения в него положений, касающихся товаров, в которых контрагент (потребитель) не заинтересован, и необоснованный от­каз от заключения договора с отдельными покупателями (заказчи­ками) при наличии возможности производства или поставки соот­ветствующего товара. В предпринимательской практике бывает и так, что противоправные претензии к партнеру при обсуждении проекта договора лишь высказываются, но не фиксируются в дан­ном заключаемом договоре. Они предъявляются хозяйствующим субъектом на будущее, обязывая партнеров заключить другой до­говор с невыгодными для них условиями. Как показывает практи­ка федеральных антимонопольных органов, хозяйствующие субъ­екты — доминаторы пытаются включить в договоры такие выгод­ные для себя, но невыгодные для партнеров и противоправные по сути условия, как возмездное проведение гарантийного ремонта, хотя его стоимость уже вошла в цену товара; обязанность покупа­теля при нехватке закупленных товаров восполнить их повторным приобретением у хозяйствующего субъекта — продавца; обязан­ность покупателя воспользоваться услугами по производству мон­тажа сложной техники силами ее поставщика (продавца). Вклю­чаемые в договор дискриминирующие условия могут относиться также к его предмету, цене, качеству, срокам исполнения, фор­мам расчетов. Опасность подобных действий для свободной кон­куренции состоит в том, что дискриминация одних хозяйствую­щих субъектов одновременно создает более благоприятные усло­вия для других, чем необоснованно повышается их конкуренто­способность.

Объединяет перечисленные антиконкурентные правонаруше­ния то, что одна сторона гражданско-правовых договорных отно­шений, используя доминирующее положение на рынке определен­ного товара, принуждает своего партнера заключить сделку на выгодных лишь для себя условиях. В качестве хозяйствующих субъ­ектов могут выступать как продавцы, так и покупатели. При оцен­ке их поведения нельзя допускать поспешности, односторонности. Статья 421 ГК РФ провозглашает, что граждане и юридические лица свободны в заключении договора, они вольны по своему ус­мотрению определять его условия. Поэтому каждый раз, столк­нувшись с подобной ситуацией, надлежит самым тщательным об­разом рассмотреть применительно к ней антимонопольное и граж­данское законодательство в их соотношении. Лишь при бесспорной доказанности того, что формулируемые хозяйствующим субъек­том условия договора связаны со злоупотреблением доминирую­щим положением, преследуют цель закрепить исключительное по­ложение на рынке, можно констатировать наличие правонаруше­ния с его стороны и ставить вопрос об изменении условий обсуж­даемого проекта договора или о расторжении либо признании не­действительным уже заключенного.

В-четвертых, в соответствии с законом хозяйствующий субъ­ект вправе претендовать на     своего рода амнистию осуществленной (осуществляемой) формально противоправной монополистической деятельности. В исключительных случаях такие действия могут быть признаны правомерными, если хозяйствующий субъект до­кажет, что положительный эффект от них, в том числе в социаль­но-экономической сфере, превысит негативные последствия для рассматриваемого товарного рынка. На практике эта возможность используется, крайне редко из-за чрезвычайной сложности сбора хозяйствующим субъектом доказательств, которые соответствова­ли бы установленному критерию для применения "амнистии". Дей­ствительно, на каких правовых "весах" можно взвесить "поло­жительный эффект" и "негативные последствия", чтобы зафикси­ровать, что первый "перетягивает" вторые.

В рамках первого вида монополистической деятельности са­мым распространенным правонарушением во взаимоотношениях продавцов (поставщиков) и покупателей (потребителей), связи ко­торых опираются на договорные отношения, является манипули­рование монопольными ценами. На его долю приходится около 40% от всех выявленных нарушений. Монопольная цена — особый вид рыночной цены, которая устанавливается на уровне выше или ниже общественной стоимости или равновесной цены в целях получения монопольного дохода. Как правило, хозяйствующие субъекты устанавливают монопольно высокие цены на свою про­дукцию, превышающую общественную стоимость или возможно равновесную цену. Это достигается тем, что монополисты предна­меренно создают зону дефицита, сокращая объемы производства и искусственно создавая повышенный покупательский спрос. За­кон определяет монопольно высокую цену как цену товара, уста­навливаемую хозяйствующим субъектом, занимающим доминирую­щее положение на товарном рынке, с целью компенсации необо­снованных затрат, вызванных недоиспользованием производственных мощностей, и (или) получения дополнительной прибыли в ре­зультате снижения качества товара.

При поверхностном взгляде наиболее опасными кажутся мо­нопольно высокие цены, прямо работающие на "карман" хозяйст­вующего субъекта в ущерб его конкурентам. На деле же значи­тельно большую угрозу свободе конкуренции часто таят в себе монопольно низкие цены. Известны два их варианта.

Первый заключается в том, что заниженная цена приобрета­емого товара устанавливается хозяйствующим субъектом, занима­ющим доминирующее положение на товарном рынке в качестве покупателя, в целях получения дополнительной прибыли и (или) компенсации необоснованных затрат за счет продавца. Такие цены навязываются более слабым участникам рыночных отношений, как правило, хозяйствующим субъектам, действующим в одиночку, которые при закупке у них товаров не могут сами рыночными спо­собами, без вмешательства извне защитить свои интересы. Пониже­ние цены по сравнению с общественной стоимостью или возмож­ной равновесной ценой достигается посредством искусственного создания зоны избытка продукции.

Второй вариант монопольно низких цен состоит в том, что цена товара сознательно устанавливается хозяйствующим субъек­том, занимающим доминирующее положение на товарном рынке в качестве продавца, на уровне, приносящем убытки от продажи данного товара. Результатом установления такой заниженной цены является или может явиться ограничение конкуренции посредст­вом вытеснения конкурентов с рынка. Низкие цены способны уста­навливать и выдерживать сравнительно продолжительное время, монополизируя рынок определенных товаров, только сильные хо­зяйствующие субъекты, могущие позволить долго торговать "себе в убыток". Как следствие, их конкуренты, не выдерживая испыта­ния ценой, разоряются или уходят с рынка.

 Следует иметь в виду, что хозяйствующие субъекты могут удваивать собираемую "дань" посредством так называемых "нож­ниц цен": устанавливаются монопольно высокие цены на прода­ваемую продукцию и монопольно низкие на покупаемую. Уровни этих цен удаляются друг от друга, подобно расходящимся лезвиям ножниц. Такое движение цен основывается на расширении зон избытка и дефицита товаров. Оно характерно для многих пред­приятий обрабатывающей промышленности, которые в условиях инфляции повышают цены на свои готовые изделия в несколько раз больше, чем увеличиваются цены в отраслях добывающей про­мышленности. Нередко "ножницы цен" стригут неплохую "дань" с крестьян для перерабатывающей сельскохозяйственное сырье про­мышленности, одновременно разоряя их и приводя в упадок сель­скохозяйственное производство.

"Игру" с монопольными ценами надлежит отличать от непре­рывно происходящих на рынке сложных процессов ценообразова­ния. Свобода договора предполагает и свободу его цены, определяемой по соглашению сторон без всякого вмешательства органов государства, органов местного самоуправления или иных субъек­тов. Вместе с тем к проявлениям монополистической деятельности относятся нарушения установленного нормативными актами по­рядка ценообразования.

Субъекты ценообразовательного нормотворчества излишне многочисленны. В пределах своей компетенции его осуществляют все структуры власти: федеральные органы государственной власти, органы государственной власти субъектов Российской Федерации, органы местного самоуправления. Как следствие, нормативные акты и соответственно цены подвержены частым изменениям и имеют неоправданный территориальный разброс.

На начало 1997 г. федеральная власть регулировала цены всего на полтора десятка видов товаров и услуг (в основном на продук­цию отраслей-монополистов)*, а региональные власти — на 40—50, а кое-где — почти на 200 видов товаров и услуг. В Послании Пре­зидента РФ Федеральному Собранию (март 1997 г.) "Порядок во власти — порядок в стране (О положении в стране и основных направлениях политики Российской Федерации)" излишнее "вни­мание" некоторых субъектов Российской Федерации к ценам рас­ценено как действия вопреки общему направлению реформ, как попытка сохранять командные методы управления экономикой. Однако в предпринимательской деятельности надо строго придер­живаться принципа: регулирующие цены нормы права, как бы к ним ни относиться, императивны и не могут меняться по усмотре­нию сторон.

* См., например, постановление Правительства РФ "О государственном регулировании цен (тарифов) на продукцию (услуги) естественных моно­полий" от 13 октября 1995 г. № 997 // Российская газета. 1995. 18 окт.

 

6. Второй вид монополистической деятельности охватыва­ет согласование действий двух, нескольких или многих хозяйст­вующих субъектов, направленных на ограничение конкуренции (ст. 6 Федерального закона "О конкуренции и ограничении монопо­листической деятельности на товарных рынках"). Поскольку участ­никами этого вида монополистической деятельности могут быть только хозяйствующие субъекты, то и запрещенные законом его конкретные проявления сходны с совершаемыми хозяйствующими субъектами в одиночку. Прежде всего, государство с помощью за­конодательства пытается не допустить возникновения доминиру­ющего положения хозяйствующих субъектов на рынке определен­ного товара, которое возможно в результате их соглашений, а в случае возникновения такого положения — предупредить его воз­можные вредные последствия. Запрещаются и в установленном порядке признаются недействительными полностью или частично достигнутые в любой форме соглашения (согласованные действия) конкурирующих хозяйствующих субъектов (потенциальных конкурентов), имеющих (могущих иметь) в совокупности долю на рынке определенного товара более 35%, если такие соглашения (согласо­ванные действия) имеют либо могут иметь своим результатом ог­раничение конкуренции.

Речь идет о соглашениях (согласованных действиях) на гори­зонтальном уровне. Они заключаются между конкурентами (про­давцами или покупателями), действующими на одном и том же рынке определенного товара. Подобные соглашения бывают направ­ленными на:

установление (поддержание) цен (тарифов), скидок, надбавок (доплат), наценок;

повышение, снижение или поддержание цен на аукционах и торгах;

раздел рынка по территориальному принципу, по объему про­даж или закупок, по ассортименту реализуемых товаров либо по кругу продавцов или покупателей (заказчиков);

ограничение доступа на рынок или устранение с него других хозяйствующих субъектов в качестве продавцов определенных товаров или их покупателей (заказчиков);

отказ от заключения договоров с определенными продавцами или покупателями (заказчиками).

Соглашения представляют собой смертельную опасность для свободной конкуренции, так как создают реальную угрозу самой почве, на которой произрастает конкуренция. В структуре соот­ветствующего рынка при 100%-ном (или близком к этому показа­телю) участии в сговоре продавцов или покупателей фактически возникает ситуация чистой монополии.

В соответствии с законодательством не допускаются также вертикальные соглашения (согласованные действия). Запрещают­ся и в установленном порядке признаются недействительными пол­ностью или частично достигнутые в любой форме соглашения (со­гласованные действия) неконкурирующих хозяйствующих субъ­ектов, один из которых занимает доминирующее положение, а дру­гой является его поставщиком или покупателем (заказчиком), если такие соглашения (согласованные действия) имеют либо могут иметь своим результатом ограничение конкуренции. У этого сговора, как мы видим, параметры совершенно иные.

Во-первых, он заключается между хозяйствующими субъек­тами — поставщиками и покупателями, которые занимают раз­личные ниши в производстве и распределении и не конкурируют между собой.

Во-вторых, один из хозяйствующих субъектов должен зани­мать доминирующее положение, что значительно, по сравнению с горизонтальными сговорами, сужает круг его участников.

Примером противозаконного вертикального сговора может служить получившее всероссийскую огласку соглашение, по кото­рому телестудия "Новгород" предоставила газете "Боровичи" ис­ключительное право на публикацию ее программ. Вследствие соглашения другие газеты были лишены права публиковать програм­мы этой телестудии.

Вместе с тем закон допускает возможность "нарушения" обе­их групп запретов. В исключительных случаях соглашения (согла­сованные действия) хозяйствующих субъектов — и горизонталь­ные, и вертикальные могут быть признаны правомерными, если хозяйствующие субъекты докажут, что положительный эффект от их действий, в том числе в социально-экономической сфере, пре­высит негативные последствия для рассматриваемого товарного рынка. Однако прямо перечисленные запреты первой группы (ус­тановление цен, скидок и другие) нарушать нельзя ни при каких обстоятельствах.

Наконец, еще одна прямо закрепленная в законе группа про­явлений монополистической деятельности связана с запрещением объединениям коммерческих организаций (союзам или ассоциаци­ям), хозяйственным обществам и товариществам осуществлять ко­ординацию предпринимательской деятельности коммерческих ор­ганизаций, которая имеет либо может иметь своим результатом ограничение конкуренции. Нарушение указанных требований яв­ляется основанием для ликвидации в судебном порядке объедине­ния коммерческих организаций (союза или ассоциации), хозяйст­венного общества или товарищества, осуществляющего координа­цию предпринимательской деятельности, по иску федеральных антимонопольных органов.         

Число выявленных нарушений антимонопольного законода­тельства, относящихся ко второму виду монополистической дея­тельности, незначительно. В общей массе нарушений антимоно­польного законодательства они составили в 1994 г. 5%, а в 1995 и 1996 гг. — всего 2%. Статистические данные не должны, однако, вводить в заблуждение. Они, очевидно, далеки от реальности вви­ду высокой степени латентности этих правонарушений. Хозяйст­вующие субъекты по понятным причинам не афишируют свои анти­конкурентные соглашения, а разоблачение последних представля­ет значительные сложности.

7. Третий вид монополистической деятельности представ­лен актами и действиями федеральных органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации и органов местного само­управления, направленными на ограничение конкуренции (ст. 7 Федерального закона "О конкуренции и ограничении монополис­тической деятельности на товарных рынках"). Всем им запрещено принимать акты и (или) совершать действия, которые ограничива­ют самостоятельность хозяйствующих субъектов, создают дискри­минирующие или, напротив, благоприятные условия деятельности отдельных хозяйствующих субъектов, если такие акты или дейст­вия имеют либо могут иметь своим результатом ограничение кон­куренции и (или) ущемление интересов хозяйствующих субъектов или граждан.

Здесь складывается все более тревожное положение. Испол­нительные органы государственной власти и органы местного само­управления не только не служат примером уважительного отно­шения к праву, законам, но и наметилась явная тенденция к их преобладанию среди правонарушителей. Сейчас уже они занима­ют стабильное второе место, и число приходящихся на них нару­шений антимонопольного законодательства из года в год заметно увеличивается. В 1994, 1995 и 1996 гг. оно составило соответствен­но 24, 27 и 30%.

Возрастающая опасность отмеченной тенденции подтвержда­ется также судебной статистикой об общем количестве проходя­щих через суды дел о признании недействительными норматив­ных и ненормативных актов, принятых государственными органа­ми. По данным Высшего Арбитражного Суда РФ, число споров о признании таких актов недействительными, рассмотренных в пер­вой половине 1997 г., возросло по сравнению с аналогичным перио­дом 1996 г. на 24,8%*.

* Вестник ВАС РФ, 1997, № 10. С. 53.

Причины монополистической деятельности органов власти различны. Корни одних уходят в годы советской власти, когда вме­шательство государства, его органов и должностных лиц в хозяй­ственную деятельность, по сути, ничем не ограничивалось. Кадры государственных и муниципальных служащих, ранее также вы­полнявшие управленческие функции, привносят в новые условия "пережитки прошлого". Другие причины — в нашей нынешней действительности: слабой подготовке кадров, их непрофессиона­лизме, незнании действующего законодательства, кризисе эконо­мики и благородном, но не всегда согласующемся с требованиями антимонопольного законодательства, стремлении помочь ей.

На первом месте среди нарушений антимонопольного законо­дательства органами государственной власти и органами местного самоуправления (около одной трети от общего числа выявленных) стоит создание необоснованных препятствий осуществлению дея­тельности хозяйствующих субъектов в определенной сфере. Чаще всего в таких актах и действиях просматривается противоправная поддержка местнических или ведомственных интересов в ущерб другим интересам. Так, главы отдельных субъектов Российской Федерации вводят обязательную сертификацию всех продоволь­ственных товаров, завозимых хозяйствующими субъектами из дру­гих регионов, освобождая от нее "свои" аналогичные товары.

Нередко монополистическая деятельность государственных органов исполнительной власти и органов местного самоуправле­ния выражается в необоснованном предоставлении ими отдель­ному хозяйствующему субъекту или нескольким хозяйствующим субъектам льгот, ставящих их в преимущественное положение по отношению к другим хозяйствующим субъектам, работающим на рынок того же товара. Эти правонарушения составляют около 20% всех зафиксированных нарушений антимонопольного законода­тельства органами власти. Как введение дискриминирующих ус­ловий для отдельных хозяйствующих субъектов в зависимости от форм собственности, например, было расценено постановление мэра г. Архангельска, в соответствии с которым местным налогом на перепродажу автомобилей облагались все предприятия, за исключением государственных и потребительской кооперации. Правительство Республики Саха (Якутия) предоставило акцио­нерной судоходной компании "Ленское объединенное речное па­роходство" право на приоритетное заключение гражданско-пра­вовых договоров по завозу в республику нефти и каменного угля, поставив компанию в преимущественное положение по отноше­нию к другим хозяйствующим субъектам — перевозчикам гру­зов.

Не изжита и порочная практика, утвердившаяся еще в годы советской власти, устанавливать запреты на продажу (покупку, обмен, приобретение) товаров из одного региона Российской Феде­рации (республики, края, области, района, города, района в городе) в другой или иным образом ограничивать права хозяйствующих субъектов на продажу (приобретение, покупку, обмен) товаров. Анализ работы федеральных антимонопольных органов свидетель­ствует, что при общем антиконкурентном характере подобных за­претов изменилась их направленность. Если до недавнего времени ограничения и запреты в условиях имевшегося дефицита товаров вводились, как правило, на их вывоз, то теперь, напротив, они устанавливаются на ввоз, чтобы этим защитить "своих" хозяйст­вующих субъектов от конкуренции со стороны "чужих" предпри­нимателей.

Угрожают развитию предпринимательства и конкуренции на товарных рынках противоправные акты и действия государствен­ных органов и органов местного самоуправления, направленные на введение ограничений на создание или препятствующие созданию новых хозяйствующих субъектов в какой-либо сфере деятельнос­ти, а также устанавливающие запреты на осуществление отдель­ных видов деятельности или производство отдельных видов това­ров.

Особое внимание следует обратить на то, что государствен­ные органы исполнительной власти и органы местного самоуп­равления не вправе вмешиваться в договорные гражданско-пра­вовые отношения предпринимателей, где как раз формируется и поддерживается свободная конкурентная среда. Они не могут давать хозяйствующим субъектам указания о первоочередной поставке товаров (выполнении работ, оказании услуг) определен­ному кругу покупателей (заказчиков) или о приоритетном заклю­чении договоров без учета установленных законодательными или иными нормативными актами Российской Федерации приорите­тов. Такие акции закон расценивает как монополистическую де­ятельность.

К противоправным проявлениям монополистической деятель­ности относятся и совмещение функций федеральных органов ис­полнительной власти, органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации, органов местного самоуправления с функ­циями хозяйствующих субъектов, а также наделение хозяйствую­щих субъектов функциями и правами указанных органов, в том числе функциями и правами органов государственного надзора, за исключением случаев, предусмотренных законодательными акта­ми Российской Федерации. Совмещение функций органов испол­нительной власти и функций хозяйствующих субъектов, ведущее к сращиванию государственно-властных и предпринимательских структур, подрывает свободу конкуренции. С хозяйствующим субъ­ектом, облеченным государственно-властными полномочиями (как и полномочиями органа местного самоуправления), невозможно состязаться на равных предпринимателям, такими полномочиями не наделенным.

Так, администрация Кировской области своим односторонним распоряжением создала государственное унитарное предприятие "Кировфармация", в состав которого включила ранее самостоя­тельные аптечную базу, контрольно-аптечную лабораторию, все аптеки г, Кирова и области, магазины "Оптика", фармацевтичес­кую фабрику. Предприятие было наделено функциями государст­венного управления, контроля и надзора за деятельностью аптеч­ных учреждений и предприятий вне зависимости от ведомствен­ной подчиненности и форм собственности. Кировское территори­альное антимонопольное управление, констатировав нарушение антимонопольного законодательства, выдало предписание об отме­не распоряжения и ликвидации незаконно созданной структуры. Спор рассматривался арбитражным судом, который подтвердил законность предписания. "Кировфармация" была реорганизована путем разделения на самостоятельные хозяйствующие субъекты с правами юридического лица. Как следствие, увеличился товаро­оборот, расширился ассортимент лекарственных средств.

8. Четвертый вид монополистической деятельности — со­глашения (согласованные действия) федеральных органов испол­нительной власти, органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации и органов местного самоуправления, ко­торые имеют либо могут иметь своим результатом ограниче­ние конкуренции и (или) ущемление интересов хозяйствующих субъектов или граждан: такие соглашения запрещаются и в уста­новленном порядке признаются недействительными полностью или частично (ст. 8 Федерального закона "О конкуренции и ограниче­нии монополистической деятельности на товарных рынках"). Эти противоправные акции возможны в двух вариантах.

Первый— соглашения (согласованные действия) федераль­ного органа исполнительной власти, органа исполнительной влас­ти субъектов Российской Федерации и органов местного самоуп­равления с другим федеральным органом исполнительной власти, органом исполнительной власти субъекта Российской Федерации и органом местного самоуправления.

Второй вариант — соглашения (согласованные действия) пере­численных органов с хозяйствующим субъектом (хозяйствующими субъектами).

В обоих вариантах конкретное содержание монополистичес­кой деятельности законодательством исчерпывающе не раскрыва­ется. Соглашения (согласованные действия) могут быть, в частнос­ти, направлены на повышение, снижение или поддержание цен (тарифов); раздел рынка по территориальному принципу, по объе­му продаж или закупок, по ассортименту реализуемых товаров либо по кругу продавцов или покупателей (заказчиков); ограниче­ние доступа на рынок или устранение с него хозяйствующих субъ­ектов.

9. Пятый вид монополистической деятельности прост по фактическому составу, но очень опасен не только для проводимых экономических реформ, формируемых рыночных отношений и кон­куренции, но и для новой российской государственности. Он, со­гласно ст. 9 Федерального закона "О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках", состоит в участии должностных лиц федеральных органов исполнитель­ной власти, органов исполнительной власти субъектов Россий­ской Федерации и органов местного самоуправления в предприни­мательской деятельности. Этим должностным лицам запреща­ется заниматься самостоятельной предпринимательской деятель­ностью; иметь в собственности предприятия; самостоятельно или через представителя голосовать посредством принадлежащих им акций, вкладов, паев, долей при принятии решений, общим собра­нием хозяйственного товарищества и общества; занимать долж­ности в органах управления хозяйствующего субъекта.

Сходные запреты установлены также другими законодатель­ными актами Российской Федерации и ее субъектов: ст. 9 Положе­ния о федеральной государственной службе, утвержденного Ука­зом Президента РФ от 22 декабря 1993 г. № 2267*; ст. 10 Положе­ния о государственной службе Республики Коми, утвержденного Президиумом Верховного Совета и Советом Министров Республи­ки Коми 15 февраля 1994 г.**; ст. 13 Закона "О государственной службе в Кировской области", принятого областной Думой 16 ян­варя 1997 г. Центральное место среди них занимает Федеральный закон "Об основах государственной службы Российской Федера­ции", принятый Государственной Думой РФ 5 июля 1995 г.*** Его ст. 11 содержит большой перечень ограничений, связанных с госу­дарственной службой. В их числе — запреты заниматься предпринимательской деятельностью лично или через доверенных лиц, состоять членом органа управления коммерческой организации.

* Российская газета. 1993. 24 дек.

** Ведомости нормативных актов органов государственной власти Респуб­лики Коми, 1995, № 6, ст. 255.

*** Российская газета. 1995. 3 авг.

Несмотря на обилие запретов, которые начали вноситься в законодательство начиная с 1991 г., до сих пор фиксируется нема­ло фактов их игнорирования. И предпринимателям, и государст­венным и муниципальным служащим необходимо осознать всю пагубность этой монополистической деятельности для них самих и для исторических судеб России. Опасность участия должностных лиц исполнительных органов государственной власти и органов местного самоуправления в предпринимательстве очевидна. Ис­пользование должностного положения и связанных с ним преиму­ществ открывает им неограниченные возможности для монополис­тической деятельности, противоправного обогащения за счет по­давления своих конкурентов.

Вместе с тем занятие предпринимательством отвлекает долж­ностных лиц от выполнения их прямых служебных обязанностей, вследствие чего государство и местное самоуправление не в пол­ной мере реализуют присущие им функции, что ослабляет управ­ление экономическими, социальными и духовными процессами в обществе. Хуже того, сочетание в одном лице государственного (муниципального) служащего и предпринимателя, равно как (о чем только что говорилось выше) сращивание функций органов власти и хозяйствующих субъектов, когда в одном лице выступают власт­ный орган и хозяйствующий субъект, деформируют российскую государственность, создают угрозу национальной безопасности. Такое сочетание создает благоприятную почву для распростране­ния коррупции, организованной преступности, внутреннего загни­вания и разложения управленческого аппарата. Невольно возни­кает аналогия с недавним прошлым, когда смешение функций пра­вящей коммунистической партии и советского государства, сра­щивание их аппаратов привело к гибели обслуживаемого ими об­щественно-политического строя. Только при поверхностном взгля­де может показаться, что речь идет о разных вещах и что сравне­ние неуместно. Налицо действие объективной закономерности о недопустимости объединения генетически чуждых явлений и ин­ститутов, в результате чего возникает нежизнеспособный симби­оз — мутант. Взятые порознь предпринимательство и его субъек­ты, с одной стороны, и органы власти и их должностные лица — с другой, полезны и крайне необходимы для общества. Интегриро­ванные же в одно целое, они неизбежно саморазрушаются, нанося продуктами своего распада огромный и часто невосполнимый ущерб обществу, которым они порождены и которому обязаны служить.