Знойным июньским днем 1930 года первая валка одноконных подвод в пяти верстах от Днепростроя свернула с Донского шляха и остановилась на ровном ковыльном месте.

Чабан, молодой гуртоправ, отогнал отару в сторону и попытался сосчитать, сколько их, тех грабарей. Да скоро со счета сбился — пылили новые валка за валкой, и в каждой — до 70 грабарок.

— А что здесь будет ?— несмело спросил пастух у бородача, артельного Федора Петровича Гривенюка.

— Поживем — увидим, — усмехнулся тот, потом добавил:

— Промплощадка «А» будет тут, парень. И твоим рукам дело найдется.

Не понял парень, что за площадка, а насчет «дела» — задумался.

Да и сами грабари вряд ли представляли будущее этого уголка запорожской земли. Откуда им знать было, что первые забитые ими колышки подпланировку бараков или котлованов цехов — это начало грандиозного металлургического строительства, намеченного планом первой пятилетки, Лишь позже, в раз гар строительства Днепрокомбината, придут к ним в бараки и землянки партийцы, студенты-комсомольцы и зажгут их сердца великой ленинской мечтой — планом ГОЭЛРО, включавшим в себя не только электрификацию, но и индустриализацию страны.

В конце 1920 года, в связи с разработкой плана ГОЭЛРО, профессор Иван Гаврилович Александров подал идею строительства гидростанции на Днепре и комплекса металлургических заводов — потребителей дешевой электроэнергии. Защищая уже готовый проект в Центральном электротехническом совете ВСНХ (Высший Совет Народного Хозяйства), он говорил:

— Днепровская энергия в 0,6 копейки за один киловатт-час есть революционная энергия в том понимании, что она диктует новые формы производства.

После длительных дискуссий и экспертиз проект Днепровского строительства получил одобрение. В феврале 1927 года Совнарком СССР принял постановление об организации Управления Днепростроя. Осуществить проект поручено было крупным специалистам— инженерам А. В. Винтеру, Б. В. Веденееву и П. П. Роттерту. Винтер им<їл уже опыт строительства Шатурской ГЭС, Веденеев ранее был главным инженером Волхов- строя, под руководством Роттерта строился 14-этажный Дом промышленности в Харькове К

Работы по сооружению плотины, гидростанции и шлюза начались весной 1927 года. А в конце 1930-го Запорожье посетил председатель ВСНХ Григорий Константинович Орджоникидзе. Он интересовался и ходом строительства Днепрокомбината. Докладывал Роттерт. Он, в частности, говорил о большом объеме земляных работ, о нехватке думпкаров — средств для покупки их за границей мало.

— Покупать за границей думпкары не будем, — сказал Орджоникидзе, — получим с Сормовского завода.

К началу строительства Днепрогэса много техники было закуплено за рубежом. И лишь спустя несколько лет Страна Советов многое производила уже сама. Строительство заводов пока что обходилось конными грабарками, лопатами, носилками.

Жилищным строительством ведал прораб Фадеков, земляными и скальными работами, планировкой Соцгорода — Мелисинов. Под его началом была целая армия грабарей, скалоломов, рас- селившаяся в основном в землянках на левом берегу. Появление их на промплощадке «А» означало, что от Днепростроя потянулась по левому берегу новая ветвь — Днепрокомбинат- строй, и весь строительный комплекс получил новое название — Объединенное днепровское строительство.

Путь к генеральному плану и техническому проекту Днепро- комбината был длинен и нелегок.

5 октября 1928 года Президиум ВСНХ УССР заслушал доклад комиссии Днепростроя о строительстве заводов—потребителей энергии Днепрогэса и поручил ей и Укргипромезу изучить вопрос о производстве «черного металла улучшенного качества», а спустя пять дней Президиум ВСНХ СССР одобрил список заводов Днепрокомбината и представил проект на утверждение в СТО (Совет Труда и Обороны).

В следующем году решением правительства было создано Управление строительства промышленного комбината в Запорожье. Руководителю Днепростроя А. В. Винтеру поручалось представить Президиуму ВСНХ СССР свои соображения «по зопросу о плане приступа к работам по строительству Днепров- :кого промышленного комбината и создании в составе Днепро- :троя соответствующей организации».

10 августа 1929 года руководство Днепростроя получило разрешение израсходовать полтора миллиона рублей на подготовительные работы по Днепровскому комбинату уже в теку- цем операционном году. Предусматривались средства и на приобретение наиболее необходимого импортного оборудования^[1].

И теперь еще нас, людей семидесятых годов, поражает раз- іах, с каким партия в те далекие годы приступала к преобра- ованию страны отсталой и полуаграрной в страну индустриаль- ую, экономически могучую.

Как видим, между планами партии и появлением «армии Ме- исинова» на левом берегу, на промплощадке «А», существовала рямая связь.

Грабари отаборились: вырыли землянки под жилье, построили ашеварни, стойла для лошадей. А потом принялись за главное. В ход пошли грабарки, плуги, лопаты. За световой день каждый однолошадник поднимал до 30 кубов грунта. Для определения их выработки служили специально оставленные столбики целины, по которым и производился замер опланированной площади.

К концу 1930 года вокруг площадки будущего комбината выросли барачные поселки: 7, 8, 9, 10-й и т. д. Давно уже стерлись приметы и границы этих поселков, но и нынче еще они упоминаются в обиходе у запорожцев.

Кроме грабарей и строителей, на промплощадке работало много студентов. Бывшие костел, синагога, большие частные дома кинотеатры и клубы — все было заселено молодым народом Днепростроевский индустриальный институт, техникум, различные школы и курсы готовили будущих специалистов. В 1932— 33 учебном году в Запорожье было 6,5 тысячи студентов и 50 ты сяч слушателей различных школ, училищ, курсов К

Они строили для себя жилье и учебные корпуса учкомбинатс будущей «Запорожстали», на субботниках вместе с горожанам] разгружали вагоны с лесом, кирпичом, песком, щебенкой и дру гими материалами.

Досаждали бытовые трудности: не хватало жилья, транспор та; идти пешком 3—5 километров до места работы считалос нормальным; на продукты питания существовала карточна система: 800 граммов хлеба — рабочим, 400 — студентам; исклк чительно ручной труд под открытым небом, в жару и в холод. И несмотря ни на что строители во главе с коммунистами комсомольцами с героическим упорством двигали стройку вш ред.

Бывшая студентка металлургического техникума комсомол» Мария Головко спустя сорок лет скажет о том времени:

— Начиная с закладки фундаментов доменных печей и кончг цехом холодной прокатки — везде имеется доля нашего труд Мы носили носилками щебенку, раствор, грузили землю на гр барки, которые целыми колоннами двигались по территори

О каких-либо машинах того времени что-то и не помнится...

Да, так в основном и было. Но если сказать точнее, то, кг видно из отчета строительства за четвертый, особый кварт; 1930 года (так называли тогда завершающий квартал), ко какая техника уже имелась.

На стройке работал один-единственный экскаватор. Если грабарями было вынуто за квартал около 102 тысяч кубометров грунта, то экскаватором — 55 тысяч. И грабари, и экскаватор использовались в основном на планировочных работах. Под фундаменты доменного цеха в особом квартале намечалось вынуть около 30 тысяч кубометров, а фактически вынули десятую часть. Пока сооружалась гидростанция, Днепрострой не мог дать больше техники. На промплощадке работали еще 14 паровозов, 5 дерриков, один кран, 5 канавокопателей, 10 металлообрабатывающих станков. Для перемещения грузов по железнодорожным путям имелось 90 платформ К Часть их была оборудована для перевозки людей. Такой поезд утром и вечером ходил из Старого города до станций Шлюзовая (в районе нынешней улицы Мира и Крытого рынка) и Заводская (в районе хлебозавода и троллейбусного парка), затем— до площадки строящегося ремонтно-механического завода.

Если учесть, что Днепрокомбинатстрой занимал площадь около 20 квадратных километров, то не мудрено было не заметить этой малочисленной и неказистой техники.

В те годы студенты не только учились и отдавали стройке свой труд, но и вели большую культурно-просветительную работу. Полтавский комсомолец, студент Григорий Котеленец (впоследствии — коммунист, начальник эксплуатации цеха КИП и автоматики) вспоминает, что жили грабари и строители в бараках и в складских помещениях, возле которых стояли длинные ряды жестяных умывальников. Среди строителей были и колхозники, и единоличники, кадровые мастеровые и рабочие- сезонники.

Студенты занимались с неграмотными, проводили беседы о новой жизни, об индустриальных и других преобразованиях в стране и, в частности, в Запорожье.

После окончания строительства Днепрогэса в 1932 году на смену грабарям пришла строительная техника, и часть «армии Мелисинова» переквалифицировалась на строителей и эксплуатацнонников. Лишь немногие остались при своем деле. Один з них — Иван Сабодаш. Он до конца строительства оставался грабарем. И в послевоенные годы, вероятно, многие запорож- :тальцы запомнили этого длинноусого кряжистого старика, который своим «гужевым транспортом» обслуживал лаборатории завода. А его сын, Николай Сабодаш, вернувшись с войны старшиной первой статьи, будучи еще на костылях, пришел в мартеновский цех, вспомнил, как когда-то носил батьке обеды на строившийся шихтовый двор, и решил стать мартеновцем До сих пор трудится он у мартена и по праву считается одним из мастеров высококачественных плавок.

^[1] Юрезанський В. Т. Дніпрогес. Дніпропетровськ, 1970, с. 94—95.