И.А. Снегирёв

Сумской государственный

педагогический университет им. А.С. Макаренко

В статье автор с позиций нелинейности раскрывает сущность генезиса социальных теорий, а также противоречия, возникшие в результате существования двух моделей общества: физической (термодинамики) и биологической (дарвинизма).

Ключевые слова: нелинейность, генезис социальных теорий, модель общества, противоречие.

История философской мысли полна попыток найти, описать и воплотить в жизнь социальные модели альтернативного характера, объясняющие функционирование и развитие социальных систем. Перед философами стоит непростой вопрос, требующий ответа: существуют ли объективные законы, по которым развивается общество, откуда мы пришли, есть ли у истории цель и высший смысл?

В античной философии и древних космологиях преобладало убеждение, что всё в мироздании, включая и законы развития общества, подвержено чередованию порядка и хаоса и поэтому могут происходить лишь циклические изменения. В такой интерпретации «именно природа становится моделью для развития общества, а не развитие общества - моделью для природы» [3, 85].

Понимание временной поступательности и необратимости отсутствовало и в глагольных системах ряда древних городов-государств. Но и наличие таковых не меняло сути дела решающим образом. Так у греков «время лишено гомогенности и исторической последовательности и, подобно пространству, не стало ещё абстракцией. Мир воспринимается и переживается древними греками не в категориях изменения и развития, а как пребывание в покое или вращение в великом кругу, события, происходящие в мире не уникальны. Сменяющие одна другую эпохи повторяются, и некогда существовавшие люди и события вновь возвращаются по истечении «великого года - пифагорейской эры» [1, 115]. Отсюда принципиальный аисторизм античной философии, на которую обращал внимание А.Ф. Лосев [2, 35].

Позднеримские историки в отличии от греческих и раннеримских были более восприимчивы к линейному течению времени, что в значительной мере связано с влиянием христианской идеологии, которая, в свою очередь, унаследовала эту парадигму от иудаизма. У иудеев такие образы то ли имели оригинальное происхождение, то ли были заимствованы у Заратуштры. Вероятно, великий перс, первый пророк Осевого времени, провозвестник индивидуального человеческого выбора и личной ответственности, стал вместе с тем и первым мыслителем, отразившим в своём учении восходящую линию развития к окончательной победе Бога над Дьяволом. В этом смысле, с большим количеством оговорок, его можно было бы назвать предтечей идеи прогресса.

Против греко-римских теорий круговорота и цикличности развития общества резко выступили отцы христианской церкви, которые выдвинули, во- первых, идею провиденциализма, во-вторых, представление о линейном курсе развития Вселенной, осуществляемом божьим промыслом. И первая целостная теоретическая модель развития общества в историческом контексте была разработана в лоне христианской теологии. Речь идёт, в первую очередь, о теоретических построениях Августина Блаженного, создавшего модель «божественного государства», в которой общество - проявление божественной эманации. В его концепции исторический процесс предстаёт как типичный пример линейной модели развития, которая распрямляет временной цикл в сравнении с греко-римскими теориями циклического развития. Такое понимание исторического процесса является, чуть ли не первой попыткой в истории философской мысли выдвинуть идею прогресса. Основа и смысл истории в идеалистических концепциях средневековья - божественное Провидение, предопределяющее порядок и направленность развития общества и исторического процесса. Несмотря на прогрессивность таких построений для своего времени, всё же подобные теории пытаются объяснить историю как процесс, детерминированный некими высшими силами.

Для эпохи Возрождения характерна ориентация не на движение вперёд, а на возврат к прошлому - от тысячелетней тьмы к светлому миру античности. И здесь циклизм, по-прежнему выступает на фоне убеждения в стационарности мироздания. Не случайно впоследствии Г. Галилей противопоставил аристотелевскому тезису об абсолютной неизменности неба тезис об абсолютной неизменности земной природы. Идеи о повторяемости и цикличности мы встречаем у Н. Макиавелли. Однако он говорит о циклах в смене государственного управления и самих государств. Он сформулировал идею о смене беспорядка порядком: «Переживая непрерывные превращения, все государства обычно из состояния упорядоченности переходят к беспорядку, а затем от беспорядка к новому порядку» [7, 25].

Лишь в XVII в. теоретические построения философии истории совершают прорыв за идейные рамки идеалистических общественных моделей благодаря работам Д. Вико, Ш. Монтескье, И. Гердера и др. Помимо теологических концепций возникают метафизические и натуралистические. Движущие силы истории в метафизической модели - судьба или трансцендентальная закономерность, в натуралистической - естественная природа человека со всеми его потребностями, развитие которого обусловлено различными факторами. Так, в рамках этого подхода географическая школа брала за основу общественного развития географическую среду и её отдельные компоненты (климат, ландшафт и другие). Демографическая школа акцентировала внимание на росте народонаселения, как доминирующем факторе. Органическая школа трактовала общественные процессы по аналогии с процессами, происходящими в организме, а социальную расчленённость общества толковала как подобное разделение функций между различными органами. Но всё это многообразие прочно фундировалось на ньютоновской модели, которая впоследствии послужила основой для формирования классической картины мира.

Классическая картина мира с её господством механистического детерминизма и «рождённой по его образу и подобию» моделью Вселенной, как неодушевлённого, пассивного автомата, привели к культу рациональности в науке, где Разуму, лишенному всех личностных характеристик, прощалось всё, в силу того, что он единственное творение, претендующее на главенствующую роль в мироздании. Наука того времени не брала во внимание внутренние тенденции, присущие природным системам, расценивая из проявления как сопротивление и вызов правлению Человека.

Примером переноса естественнонаучной картины мира на общественные теории может служить монстр-государство Левиафан Т. Гоббса. Эта теория отразила научные настроения, и идеи того времени. Кратко перечислим основные постулаты его концепции. Социальный порядок в понимании Т. Гоббса не эволюционирует, в нём отсутствует осмысление исторического процесса в динамике. Его модель - идеальноматематическое построение, что соответствует духу ньютоновской парадигмы, которая также возвела в абсолют универсальность математического языка для описания явлений и процессов самой различной природы. Для качественного прорыва в раскрытии сущности законов социального упорядочения понадобилось время и теоретические наработки в области проблем динамики физических процессов и биологической эволюции, что и нашло своё отражение в термодинамике и дарвинизме. Но прежде чем перейти к анализу этих теорий, необходимо заметить, что возникновение данных моделей стало возможным в контексте классической картины мира, суть которой содержится в следующих положениях:

науку интересует общее, повторяющееся. Случайность не принимается во внимание. Она воспринимается как нечто второстепенное, как симптом недостаточного знания о том или ином процессе. А так как личность в социальном контексте является носителем случая, следовательно, отрицается и влияние личности на макросоциальные процессы;

основные положения науки должны иметь черты точного, математически выраженного знания, что влечёт за собой доминирование количественных и экспериментальных подходов. Прежде всего, это проявляется в объяснении целого как суммы частей;

неравновесность и неустойчивость - явления негативные, влекущие за собой разрушительные последствия из чего следует вывод, что наука должна стремиться открывать законы устойчивого и равновесного развития систем различной природы, в том числе и общества. Отсюда - абсолютизация причинно-следственных связей, нарушение которых трактовалось как что-то второстепенное, выходящее за рамки научных исследований;

происходящие процессы обратимы во времени. Предшествующая их судьба, как и дальнейшее развитие, предсказуемы на неограниченно большие промежутки времени;

развитие систем носит линейный характер и описывается как поступательное, без альтернатив. Если же отклонения от линейной модели и наблюдаются, то они поглощаются магистральным потоком событий. В этом контексте возникают линейные модели управления системами, которые описываются по схеме: управляющее воздействие - результат;

из жёсткого детерминизма классической механики вытекает возможность прогноза в развитии систем на длительное время, а, следовательно, системам можно навязывать пути их развития.

Мы перечислили основные черты классической науки, но как отразились данные паттерны мышления на осмыслении социума в контексте исторического процесса? Каковы основные постулаты классической модели в её проецировании на общество и философию истории? Они таковы:

постулат рациональности: в мире господствует разумное начало (при этом не имеет значения, как этот постулат трактуется в рамках того или иного подхода: дано ли разумное начало от Бога, разлито ли оно в бытии как его подоснова или есть естественное свойство человека);

постулат прогрессивного развития: благодаря разумному началу и внутренней активности человек способен к безграничному индивидуальному и социальному прогрессу, обеспечивая тем самым постоянное совершенствование всех общественных отношений и институтов;

постулат антропоцентризма: по своей природе человек не только постоянно прогрессирующее разумное существо, но и является вершиной творения, венцом природы, выступает носителем свободы и средоточием духовности.

Возникновение в XIX веке термодинамики и дарвинизма способствовало тому, что появилась качественно новая модель мироупорядочения: от понимания Универсума «сложного как машина» к осмыслению сложности идентичной организму. В потенциальной форме подобная перестановка мировоззренческих акцентов содержит в себе методологические основания для появления современной постнеклассической картины мира. В дальнейшем обозначилось основное противоречие между физической (термодинамикой) и биологической (дарвинизмом) моделями развития. В физической модели принцип Карно- Клаузиуса предсказывает неизбежную дезорганизацию, распад изначальной структуры системы. В этой концепции различают четыре разновидности систем в соответствии с ограничениями, которые на них накладываются:

изолированные системы, через границы которых не происходит перенос вещества и энергии;

адиабатически изолированные системы, для которых перенос тепла и вещества запрещён, но разрешён перенос других видов энергии;

закрытые или замкнутые системы, в которых ограничения ещё слабее и запрещен только перенос вещества;

открытые системы, через границы которых допускается перенос энергии, а также молекул некоторых химических веществ.

Необходимо заметить, что «в случае открытых систем понятие «тепло» следует использовать с большой осторожностью, поскольку при переносе вещества через границу системы вместе с ним переносится и энергия» [4, 43]. Говоря о взаимодействии систем разных типов сложности со средой, нельзя не упомянуть о таком понятии как «энтропия». Сокращенная формулировка второго начала термодинамики гласит, что энтропия системы может только возрастать или оставаться постоянной. Таким образом, рост деиерархизации структуры характеризовал состояние закрытой системы, предоставленной самой себе. Если исходить из этой точки зрения, то без подпитки энергией (теплом) извне, рано или поздно, наступит тепловая смерть любой структуры, включая и вселенную. Статистический подход Больцмана к энтропийным процессам показал, что с точки зрения вероятности порядок в системе тем выше, чем меньшим числом способов он достижим [4, 38]. Рост энтропии, и связанное с ним увеличение хаотичности достигается большим числом способов, следовательно, энтропия указывала на большую вероятность деградации в развитии закрытых систем.

Важнейшей характеристикой становления таких систем является процесс деиерархизации - распада высокоорганизованных структур на менее сложные в сторону однородности. Стремление систем к усложнению (в ходе иерархизации) или упрощению (в процессе деиерархизации) обусловлено стремлением «к достижению максимальной устойчивости по отношению к возможным флуктуациям внешней среды» [9, 7]. Процесс деиерархизации происходит в силу истощения энергии структуры, в результате чего ослабевает способность системы поддерживать свою упорядоченность. А так как наличие неоднородностей, разнообразия ассоциируется с порядком, то рост энтропии ведёт к сглаживанию неоднородностей, нивелированию разнообразия, что влечёт за собой однородное состояние структуры, гомеостатическое равновесие. Если рассматривать вселенную как закрытую систему (что и делала классическая наука), то она развивается, как уже было сказано, в направлении тепловой смерти - своего, как тогда считалось, неизбежного исхода.

Дарвинизм со своей эволюционной теорией предсказывал мирозданию совершенно иную судьбу: ход эволюции происходит от простого к сложному, от низших форм жизни к более высоким, от недифференцированных структур к дифференцированным. Подобная динамика обусловлена способностью биологической среды адаптироваться к окружению, по отношению к которому она всегда открыта. Рост сложности организации в дарвиновской модели не имеет конца. Таким образом, в науке обозначилось ярко выраженное противоречие: между физической (термодинамика) и биологической (дарвинизм) картинами мира. Первая парадигма пророчила всему неизбежный распад, вторая, напротив, бесконечное усложнение.

Из сферы естествознания обратимся в область социально-гуманитарных наук и попытаемся проанализировать влияние этих моделей на общественные теории.

Научное знание об обществе изначально формировалось как знание о принципах социального порядка, общественной динамики, оптимального миропорядка. Такое направление социальным и историческим теориям было задано эволюционной проблематикой. О. Конт, который считается «отцом» социологии, назвал свою программу социальной физикой, позаимствовав свой термин у А. Сен-Симона. Подобная формулировка была обусловлена отказом от попытки описать социальные законы с помощью философии, а использовать общенаучную методологию. Другими словами, О. Конт положил в основу своей теории научный факт, игнорируя трансцендентные причины. Тем не менее, мыслители, стоявшие у истоков научной социологии, не смогли в своих исследованиях избежать противоречия в направленности социальной эволюции, сложившегося в полемике между дарвинизмом и термодинамикой. Методологическая модель биологической эволюции в работах Конта, Дюркгейма, Спенсера лежит в основе развития социума, которая рассматривает социальную структуру как организм. Это является прогрессивным явлением по сравнению с моделью Т. Гоббса, который придавал социуму сугубо механистические черты.

Так, Дюркгейм выделяет типы обществ согласно особенностям тех взаимодействий, которые создают структурную кооперативность внутри социальной системы. Примитивному типу соответствует механическая солидарность, классическому обществу свойственна органическая солидарность, в основе которой разделение труда, взаимодействие и взаимодополняемость большого разнообразия ролей и занятий.

К. Маркс с идеей общественно-экономических формаций, основанной на принципе стадиального усложнения и поступательного эволюционного развития, рассматривал развитие общества как процесс усложнения, дифференциации, перехода от статики к динамике. Традиционная теория (диалектическая концепция Г. Гегеля и К. Маркса) рассматривает развитие как процесс перехода от одного порядка к другому, тогда как «любой процесс развития неповторим. Он и только он является истинной реальностью, а схемы описывающие смену формаций, - лишь отображение некоторых идей, верных применительно к отдельным случаям и ошибочных в применении к другим» [7, 25]. Необходимо подчеркнуть, что концепциям социальной эволюции имманентно присуще стремление к гомеостазу, а также, несмотря на отказ от идеализма, описание конечного состояния, к которому эволюционирует общество, которое напоминает рай. Разумеется, что по достижении этого состояния термин «развитие» теряет свою динамику и значение. «Марксистское обществоведение пыталось преодолеть фатализм и лапласовский детерминизм в объяснении общественных явлений и закономерностей, поднимая это объяснение до признания более сложной, вероятностно-статистической их природы» [1, 60]. Последовательно эта задача не была решена: марксистская концепция закона содержит в себе внутреннее противоречие, которое и определило её судьбу.

Итак, развитие в концепциях сторонников классической парадигмы заканчивается неким устойчивым состоянием социума, которое можно расценивать как идеальное. Подобное видение финала мироупорядочения является наложением термодинамической модели на общественные явления. В чём же конкретно заключается проявления «термодинамического итога» эволюции общества в классическом обществоведении?

Наиболее ярко, целостно и последовательно концепция «термодинамического равновесия» выражена у Г. Спенсера. Для него структура общества, по своей природе, аналогична организму, отсюда следует и способность социального организма к адаптации (как у биологических систем). Весь социогенез, для Спенсера, - серия таких прогрессивных адаптаций с внешним миром посредством изменений во внутренней структуре общественной системы через увеличение разнообразия. Но, удачно приспособившись к влиянию извне, система, в принципе, становится замкнутой в своём пике «благополучного» состояния. Как ни парадоксально, но система в том числе и цивилизации при достижении своего расцвета обречена на сглаживание внутреннего разнообразия, затем на распад и деградацию, так как общество - открытая система и длительное время без обмена с внешней средой энергией, веществом, информацией свою стабильность и устойчивость сохранять не может.

В дальнейшем идеи социологического эволюционизма Г. Спенсера были положены в основу теоретико-методологического синтеза социального знания, разработанного Т. Парсонсом. Он также выдвигает на первый план способность системы к адаптации, но наиболее общим и фундаментальным свойством этой системы он определяет взаимозависимость частей и переменных. Для Парсонса, взаимозависимость компонентов структуры выступает как порядок, противостоящий случаю и нестабильности. Таким образом, принцип равновесия в концепции Парсонса выступает как основной в функциональной природе общества и рассматривается им как самоподпитывающийся порядок.

Одним из направлений, продолжающим разрабатывать тему конечного гомеостатического идеального состояния общества в социологии XIX века, стал так называемый сциентистский утопизм. Это разновидность социальной утопии была вызвана к жизни верой в то, что именно научный прогресс способен и должен вывести социогенез на некий суператтрактор.

Такое понимание эволюции общества оправдывает давно известную поговорку «цель оправдывает средства», то есть для достижения конечной точки пути стоит идти вперёд, не взирая на сложности и средства, коими эти трудности преодолеваются. Пример тому - утопическая идея коммунизма и то, что было принесено в жертву для достижения этого идеального состояния. Исторический прогресс в толковании прогрессистов представляется как бессмысленный процесс, так как «сколько верёвочке не виться», а конец всё равно - светлое Будущее, торжество Прогресса, где воплощаются мечты людей о вечной жизни в Раю, созданном человеческим Гением (представления Кондорсе).

Эволюционные теории выдвигают на первый план социального порядка Утопии три принципа: равновесность, стабильность, изолированность от негативных влияний извне благодаря достижению оптимальной сбалансированности между структурой и окружающим миром. Дифференциация в доходах, разделение труда, равный уровень жизни, ведут к тому, что структура системы становится однородной и как следствие, - такое общество упирается в эволюционный тупик. Оно существует только во имя самосохранения, то есть сохранения полной самотождественности, абсолютного гомеостаза. Это общество, где доминирует статическая мораль, с жёстко ограниченной автономией членов общества, из которых оно состоит, что неизбежно влечёт за собой дегуманизацию личности в её историческом контексте («винтик» в гигантском механизме). Организм также ограничивает индивидуальную креативность тех компонентов, благодаря которым поддерживается его функционирование, поскольку в этом и есть их назначение. Но организмы и человеческие сообщества - очень разные типы систем. «Фашистские сообщества по режиму своего функционирования ближе к организмам и поэтому нельзя считать совпадением, что диктаторы любили использовать метафору общества как живого организма» [2, 134]. Становится понятно, что социальному прогрессизму не удалось избежать «термодинамических ловушек». Термодинамика, описывая финал вселенной, далека от идеализма социальных утопистов. Физическая модель XIX века называла конечное состояние не раем, «тепловой смертью».

Сциентистский утопизм подчинил своему влиянию всю научную социологию того времени, что, конечно же, отразилось на идеологии. Сам родоначальник позитивизма О. Конт, к концу жизни, разочаровавшись в возможности преобразовании общества посредством науки, обращается к теологии и вводит новый принцип, именуемый «социолатрией», что означает культ всего человечества, как единого организма, состоящего из всех поколений людей: когда-либо живущих, и будущих жить.

Описывая прогресс социальных систем в категориях «равновесность», «стабильность», «гомеостаз», социологам XIX - н. XX века так и не удалось изложить последовательно в своих учениях ни одну из двух моделей эволюционного развития (физическую и биологическую). Другими словами, ими не был найден выход из логического тупика, создавшегося в результате существования термодинамики и дарвинизма. Но в то же время, представления о взаимопереходах порядка и хаоса, равновесия - неравновесности, стабильности - нестабильности в той или иной степени были представлены в основных концепциях, отображающих состояние научного знания того времени о природе социума.

На наш взгляд, в теориях прогрессивных эволюционистов содержится интуитивное предчувствие возможности совмещения и взаимодополнения биологической и физической моделей эволюции мироздания. В свете сказанного прежние теории общественного развития требуют серьёзного пересмотра и трансформации по крайнеё мере в двух отношениях: во-первых, следует отказаться от идеи долговременной детерминации в историческом процессе и не возводить в абсолют историческую неизбежность, закономерность; во-вторых, необходимо переосмыслить принцип линейного развития социальный систем и исторического процесса вообще.

Термодинамика и дарвинизм подготовили почву для возникновения спустя несколько десятилетий нового направления - синергетики, которое научным путём доказало возможность и необходимость синтеза биологической и физической картин мира, в рамках которого возникает качественно новый подход к пониманию проблемы социального развития, представляющий исторический процесс в неразрывном единстве с

эволюцией вселенной, а само развитие, как чередование процессов иерархизации и деиерархизации, смены периодов стабильности и нестабильности. В контексте синергетического понимания реальности вселенная, самоорганизуясь, непрерывно рождается и гибнет, становясь при этом всё более живой. Синергетический подход применительно к историческому процессу доказывает, что каждая эпоха является не только «ступенькой» к будущим, более совершенным состояниям бытия, но и абсолютная самоценность, так как является неповторимой социокультурной целостностью, самозамкнутым социальным и духовным интервалом.

Литература

Актуальные проблемы философии науки. - М.: Прогресс-Традиция, 2007. - 344 с.

Бранский В. П. Социальная синергетика и теория наций. Основы этнологической акмеологии. - СПб.: Издательство Санкт-Петербургской Акмеологической Академии, 2000. - 108 с.

Василькова В. В. Порядок и хаос в развитии социальных систем: (Синергетика и теория социальной самоорганизации). - Санкт-Петербург: Лань, 1999. - 480 с.

Денбиг К. К вопросу об энтропии, беспорядке и дезорганизации / К. Денбиг // Знание - сила. - 1995. - № 9. - С. 44-51.

Аршинов В. И., Лебедев М. В. Европейская субъективность и виртуальный субъект постнеклассической науки / В.И. Аршинов, М.В. Лебедев // Вопросы искусственного интеллекта. - 2008. - № 1. - С. 27-42.

Ильин В. Н. Основная проблема теории познания / В. Н. Ильин // Вопросы философии. - 2009. - № 7. - С. 123-134.

Кемеров В. Е. Социальная обусловленность познания: динамика проблемы /Е. Кемеров // Вопросы философии. - 2008. - № 10. - С. 20-33.

Моисеев Н. Н. Системная организация биосферы и концепция коэволюции / Н. Н. Моисеев // Общественные науки и современность. - 2000. - № 2. - 123-130.

Назаретян А. П. Смыслообразование как глобальная проблема современности: синергетический взгляд / А. П. Назаретян // Вопросы философии. - 2009. - № 5. - С. 3-19.