С.С. Бескаравайный,

В.П. Капитон

У статті аналізуються актуальні визначення поняття «техніка». Запропоновано нове формулювання поняття: техніка - це спосіб існування відрефлексованих штучних систем

Ключевые слова: техника, техническая деятельность, диалектическое противоречие, отрефлексированность.

Понятие «техника» исследовалось неоднократно. Существует множество его определений, однако быстрое развитие техники, изменчивость этого явления ставит под вопрос многие из ранее предложенных формулировок, что делает актуальным поиск новых.

С какими трудностями могут столкнуться люди, анализируя феномен техники в жизни общества? Наивный реализм, наивные взгляды на феномен техники состоят в принятии этого понятия лишь как совокупности технических устройств, начиная с топора, лопаты, клина и заканчивая современными компьютерными сетями. Это действительно один из возможных подходов к анализу феномена техники. Однако он не позволяет раскрыть сущность понятия. Отметим еще один недостаток такого подхода: как бы не развивалась техника, какие бы формы и типы её не появлялись, замыкаясь в рамках этого подхода, чрезвычайно тяжело преодолеть описательноклассификационное восприятие этого понятия. Именно этот недостаток отличает типичное определение, данное в статье «Техника», размещенной в «Философском энциклопедическом словаре» [1, с. 682-683]. Только констатации совокупности технических устройств недостаточно для выявления сущности техники.

Как правило указывают, что техника с самого момента своего возникновения связана с деятельностью человека, это и подталкивает некоторых исследователей к утверждениям, что «качественную ценность» технике придает «социальная ткань», пронизывающая технический субстрат и формирующая его в определенные виды социальной организации материи [3, с. 131]. Делается вывод, что исходной категорией при анализе феномена техники должна быть социальная форма материи [3, с. 131]. Но этот подход имеет недостатки.

Й. Хейзинга в предисловии к своей книге «Homo ludens» указывает, что его определение «игровой элемент культуры» несколько раз пытались исправить на «игровой элемент в культуре», и ему приходилось доказывать, что игра старше культуры и это более широкое понятие - ведь животные играли еще до появления человека [12, с. 10]. Аналогично с техникой - животные строили плотины и использовали палки еще до появления человека, и даже если оспаривать техническую сущность гнёзд и ульев, то невозможно не признать, что человек эволюционировал одновременно с техникой, и род людской никак не старше тех примитивных рубил, которыми пользовались австралопитеки. То есть антропоцентричность в понимании техники - первый недостаток - лишает нас возможности представить, каковой она может быть без человека. Сохранит ли свои «технические» качества ударопрочный электронный будильник, попавший в лапы шимпанзе? Очевидно, что в понимании обезьяны он по своим утилитарным свойствам не будет отличаться от булыжника. Но ведь процессы внутри корпуса будут неизменны, стрелки за стеклом продолжат исправно показывать время! Кроме того, как быть с техникой - пока лишь гипотетической - которая совершенно не нуждается в человеке, и более того, развивается без него? [5, с. 579-603] Чем такие машины будут отличаться от топора?

Второй недостаток указанного подхода, ибо он скрывает роль общей эволюции техники, сводит её к сиюминутному удовлетворению человеческих потребностей. И если на духе, говоря словами К. Маркса, лежит печать быть отягощенным материей, то на технике лежит проклятие быть связанной, отягощенной духом, сознанием, мышлением, которое и выражает идею её развития. В любом техническом устройстве будто застыло, материализовалось человеческое сознание - её идея. Без выяснения того, что такое «социальная техника», «субстрат техники» и т. п. изучение (разъяснение) сущности техники невозможно.

Приведем как иллюстрацию другие определения. В.П. Каширин: «Техника - это прогрессирующая подсистема социальной формы материи, которая исторически сложилась для целесообразного изменения вещества, энергии и информации, в которой способ связи компонентов (структура) определяется технологическими функциями» [3, с. 148-149].

Б.И. Кудрин: «Определим технику как часть технической реальности: техника есть изделием или совокупностью таких изделий, где каждое определяется алгоритмическим документом. Под изделием понимают предмет, совокупность предметов производства той или иной технологии. Документ - материальный объект, содержащий закрепленную информацию (обычно с помощью какой-либо знаковой системы, на специально выбранном материальном носителе) и предназначен для её передачи или использования.» [4, с. 283].

Более раннее определение техники в нашей литературе принадлежит Ю.С. Мелещенко: «техника - совокупность искусственно созданных усовершенствованных и использованных людьми материальных систем, которые использованы для целенаправленного применения материалов, процессов и законов природы, имеют элементы и структуру, которые необходимы для того, чтобы системы могли функционировать как материальные средства целесообразно (прежде всего трудовой и особенно производственной) деятельности человека, их активного общественного существования, активного воздействия на природу» [10, с. 50].

Основные черты техники анализирует К. Ясперс. Он выделяет такие её признаки или черты:

а) Техника как средство. «Техника возникает, когда для достижения цели вводятся дополнительные средств» [13, с. 122];

б) «Техника покоится на деятельности рассудка, на исчислении в сочетании с предвидением возможностей и догадками» [13, с. 122];

в) «техника - это умение, методы которого являются внешними по отношению к цели» [13, с. 123];

г) «.принцип техники заключается в целеустремленном манипулировании материалами и силами природы для реализации назначения человека» [13, с. 123].

Весьма оригинальный и глубокий подход для определения сущности техники (не будем забывать, что любое определение должно приближать нас к её пониманию) предложил немецкий философ М. Хайдеггер: «Итак, техника - не просто средство. Техника - вид раскрытия потаенного» [11, с. 50]. Потаенность - это то, что скрыто от внешнего взгляда; потаенность схожа с возможностями. Хотя и этот подход имеет определенные изъяны: ведь раскрытие потаенности - лишь один из аспектов техники, и человеку, который много лет пользуется консервным ножом, нет нужды открывать потаенность с его помощью, надо просто вскрыть банку. Точно так же можно сказать, что техника - средство для увеличения энтропии. И, наконец, надо иметь в виду, что сущность техники вовсе не сводится к роли средств по использованию законов природы. И все же М. Хайдеггер полностью прав, указывая на ремесленность, художественность и знание как на признаки техники. Ценно в этом подходе то, что М. Хайдеггер сумел выйти за границы (рамки) абстрактного определения бытия техники. М. Хайдеггер указывает на учение о причине. «Столетиями философия учит, что есть четыре причины: 1) causa materials, материал, вещество из которого изготовляется, например, серебряная чаша; 2) causa formalis, форма, образ который принимает этот материал; 3) causa fanalis, цель, например, жертвоприношение, которым определяется форма и материал нужной для этого чаши; 4) causa efficiens, создающая своим действием результат, готовую реальную чашу, т.е. серебряных дел мастер. Что такое техника, представленная как средство, раскроется, если мы сведем инструментальность к этим четырем аспектам причинности» [11, с. 47].

Итак, перед нами вырисовывается явное противоречие: с одной стороны - техника суть утилитарна. Громадное количество примеров подтверждает это, и значительная часть приведенных определений описывает технику как социальную систему. С другой стороны - человек сам по себе не является техникой, он лишь единственный носитель разума, который обеспечивает её существование, он более или менее уникальный «заказчик», изготовитель, потребитель технических изделий. Совершенно ясно, что техника может быть внечеловеческой, потому вторая часть приведенных определений не содержит прямого упоминания о человеке.

Эта способность техники выступать и как способ, и как объект - достаточно давно известна. Даже принято различать материальнопроизводственную и техническую деятельность. Материальнопроизводственная деятельность - это производство материальных благ. С этой точки зрения техника - неотъемлемая сторона производительных сил общества [6, с. 44; 32, с. 713, 733; 7, с. 28, 36; с. 191, 353-354, 381, 386; 9, с. 402]. Материальное производство характеризуется своим объектом и формами организации. Объектом материального производства есть предмет труда, а одной из его форм - производственное предприятие. В этом случае техника выступает способом получения разнообразнейшей продукции. Когда речь идет о технике как о совокупности объектов, не служащих человеку, но обладающих собственным бытием - есть смысл говорить о техническом познании и знании. В совокупности техническое познание и техническая практика составляют техническую деятельность - когда человек обслуживает технику, а не наоборот.

Философы в последние годы волне уверенно фиксируют двойственность в сущности техники. Так, например, А.А. Воронин в обзорной монографии «Миф техники» делит большое количество приведенных им определений техники на онтологические и антропоцентрические [2, с. 34-72], правда, не формулируя собственного определения.

Итак, перед нами, с одной стороны, два взаимоисключающих утверждения, каждое из которых невозможно оспорить само по себе, без ссылки на другое; с другой стороны - проявления одного и того же явления, техники. Это явный признак диалектического противоречия. Сформулируем его: в технике наблюдается единство и борьба саморазвития, самосовершенствования и утилитарности, полезности. Проводя аналогию с гегелевскими определениями, можно сказать, что в технике противостоят утилитарное, направленное на человека «вне- себя-бытие» и стремящееся к самодостаточности, направленное на развитие техносферы «для-себя-бытие».

И поскольку это противоречие проявляется практически во всех срезах техники, можно сказать, что это её основное, несущее противоречие (как несущая балка в конструкции здания).

Попытаемся дать определение техники, учитывающее это противоречие.

Известно высказывание химика Клода Луи Бертолле «Грязь - это вещество не на своём месте», то есть любое вещество может стать грязью, когда выходит из установленной системы. Если зеркально отобразить это высказывание на технику, то получим тезис, в соответствии с которым, техникой может быть всё что угодно, лишь бы оно входило в технологическую цепочку. Но при этом техника отличается от природных систем известным алгоритмом своего создания, техника всегда - объект рефлексии. По аналогии с данным Ф. Энгельсом определением жизни как способа существования белковых тел, можно сказать, что техника - способ существования отрефлексированных искусственных систем.

Каждый из определяющих терминов в понятии «отрефлексированность» и «искусственность» может вполне удовлетворить описанию техники, однако только на длительном периоде времени.

Применяя рефлексию как единственный критерий техничности, можно скатиться к субъективному идеализму. Если в совершенстве описать механизм биосферы, то от этой процедуры природные процессы не станут техническими. Если человек узнал химический состав булыжника - это вовсе не гарантирует вовлеченность камня в технические процессы. Однако, если «жизнь есть способ существования белковых тел», это еще не означает, что всякое белковое тело непременно живое. Множество белков под окулярами микроскопов считаются живыми лишь по своему происхождению. Считать ли живыми вирусы? Считать ли живым человека в состоянии клинической смерти как раз в тот момент, когда его реанимируют? Если скрупулезно учесть все признаки живого (начиная от возможности поддерживать химический гомеостаз и завершая способностью к продолжению рода), то значительная часть живых организмов не обладает всем набором таковых признаков. И поэтому граница между живым и неживым часто проводится в приказном порядке, определяется параграфом в инструкциях. Аналогична ситуация и с данным определением техники: если человек досконально изучает какой-либо процесс, то наверняка он будет использовать этот процесс и с очень высокой вероятностью, попытается «исправить» природное явление к собственной выгоде. Девиз творчества Ф. Бэкона - «знание - сила» - ничуть не утратил своей актуальности за последние четыре столетия. Рефлексия в историческом масштабе неотделима от практики. Если брать такую дисциплину, как астрономия, то, во-первых, открытые законы обращения небесных тел практически сразу использовались в исчислении времени и в навигации, во-вторых, исследование звёзд было одним из факторов, подтолкнувших конструкторов к созданию водородной бомбы (и попыткам создать термоядерный реактор), в- третьих, человек уже использует космос в технических целях, например, спутники Земли (не говоря уже о проектах терраформирования других планет и вообще заселения вселенной).

Так же, если мы попробуем применить к произвольно техническому изделию те определения техники, которые основываются на её целевом, служебном характере, то существует множество станков и агрегатов, которые непосредственно человеку не служат, и даже более, люди регулярно гибнут при их обслуживании.

Если применять искусственность как единственный критерий техники, то крайне сложно отделить разумную, рациональную деятельность человека от его же хаотической деятельности. При этом в историческом масштабе - практика опять-таки требует осмысления. Начиная с того, что совершенно без осмысления - практика невозможна. А любой ремесленник стремится лучше понять вещи, с которыми работает, потому что даже крупица истины поможет сберечь ему собственный труд. Индустрия, использующая хотя бы минимальную научную базу, сравнительно быстро вытесняет чистое ремесленничество. Конструирование сложных технических изделий (например, парохода) уже невозможно без достижения определенного уровня понимания тех процессов, которые используются при их постройке и эксплуатации.

Однако, каждый критерий в отдельности может применяться, как уже говорилось, лишь в историческом масштабе. В любой настоящий момент времени мы можем с легкостью обнаружить как отрефлексированные, но целиком естественные системы, так и искусственные, но совершенно неотрефлексированные человеком объекты. К первым можно отнести нетронутую часть биосферы, а так же процессы лишь недавно открытые фундаментальной наукой и не нашедшие технического применения. Ко вторым - любую свалку, лишенную учета и контроля, или же заброшенные городские коммуникации.

Поэтому можно утверждать, что «техническое» есть пересечение двух качеств любой системы - её искусственности и отрефлексированности.

К этому определению, впрочем, имеется два существенных контрдовода.

Во-первых, существует наука бионика, которая целиком построена на заимствовании у живой природы технических решений и шире - взгляд на живые существа как на природные машины.

Во-вторых, человек саморефлексирует, понимает сам себя, но при этом не становится техникой, человек воспитывает себя, но не является искусственным.

Однако к этим контрдоводам существует и свои контраргументы.

Разве только в живой природе действуют «машины», принципы действия которых заимствует человек? В неорганическом мире множество явлений, которые копируются в технике. Например, процесс роста кристаллов в глубинах земной коры. Кимберлитовую трубку можно рассматривать как «машину» по производству алмазов, а так называемый «занорыш» - как кювету для роста кристаллов аметиста. Еще в XIX в. были созданы первые искусственные рубины, а сейчас производство самых различных кристаллов налажено в промышленных масштабах. Аналогично и любую звезду, любую планету и даже отдельный атом можно рассмотреть как сложнейшие машины, отдельные аспекты действия которых человек заимствует для техники. Всю вселенную можно представить как гигантскую «машину», которая по сложности и сбалансированности многократно превосходит любое органическое существо. Одной из причин, по которой изучение жизни с целью технического заимствования было выделено в отдельную науку, можно назвать схожесть биологических структур с техническими. Какое-то время в технике использовали преимущественно органические материалы, человечество оперировало энергией и транспортом, по своим масштабам схожими с деятельностью живых существ. Можно сказать, что техника буквально выросла из структур и деятельности живых организмов, поэтому в гигантском разнообразии жизни всегда можно отыскать что-то полезное для техники. Разумеется, только к такому сходству вопрос свести нельзя, у живого существа есть ясная цель - самосохранение. И биологические структуры имеют явную функцию - поддержание собственного существования. Это уже не геологические или астрономические явления, никак не реагирующие не грядущее прекращение собственного существования. Но тут мы видим другое: стихийность возникающих структур и неотделимость «техники» от существа-носителя, неразрывную связь между ними. Осьминог, использующий реактивный принцип движения, не имеет ни малейшего представления о нём, и кроме как собственным примером, рассчитанным на подражание, не может передать собственное представление о плавании своему потомству. Кроме того, осьминог не может поменять способ передвижения, и на суше он абсолютно беспомощен. Биологические структуры - это «недотехника», они не обладают инструментальным характером техники, не соответствуют ни «антропоцентрическим» ни «онтологическим» определениям техники. Лишь в своих отдельных явлениях - паутинах, пчелиных ульях, бобровых плотинах - природа приближается к технике. Но чтобы совершить следующий шаг, перейти от простого воспроизводства, бесконечного копирования к целенаправленному созданию новых структур, требуется та самая рефлексия, которой не обладают животные. Поэтому словосочетание «живые машины» надо воспринимать как метафору^[1], а бионика заимствует в природе не машины, но структуры, которые приобретают статус машин и механизмов уже в рамках техносферы.

Проблема человека в предложенном определении техники раскрывается по-другому. Индивид, выросший в дикой природе, «целиком естественный», мало чем отличается от животного, а следовательно, обычные люди могут рассматриваться как частично искусственные системы. Кроме того, созданные раньше мегамашины были настолько совершенны и настолько могущественны, насколько это позволяло тогдашнее понимание человеческой природы. Любой медик рад возможности свести сложное и утомительное лечение пациента к стандартной процедуре, суть которой - технология. Любые знания по психологии немедленно становятся элементом технологического воздействия на человека - в рамках политической пропаганды и рекламы. Можно сказать, что человек еще не машина, потому что он не познал себя до конца, а всё, что в себе уже познано, то стало техническим изделием или технологией, будь-то титановый протез бедренного сустава или искусственное оплодотворение, не говоря уже о перспективах клонирования.

В техническом качестве человека можно рассматривать как переходную ступень между многочисленными природными «машинами» (которые при всей своей сложности лишены саморефлексии), и самым простейшим механизмом, рычагом, действие которого уже досконально изучено. При этом человек обеспечивает «машинный статус» того же рычага, без человеческого сознания и умения это всего лишь палка, лежащая под камнем. Но это обеспечение остается монопольным лишь до тех пор, пока человеческое сознание остается единственным рефлексирующим.

Выводы: возможно, данное в статье определение позволит занять правильную гносеологическую позицию относительно исследования техники как социального феномена. Она каждый раз напоминает о том, что исследователь должен понимать гносеологическую границу между тем, что техника используется человеком, её основы формируются в его сознании, с другой - она имеет собственную логику развития, собственную системность. Возможно, этот подход позволит уточнить такие понятия как «техническая реальность», «техническое», «закон природы» и т. п., вскрыть «объективные законы, которые определяют развитие техники и технологии» [4, с. 262].

Использованная литература

1. Волков Н.Г. Техника // Философский энциклопедический словарь. - М.: Советская энциклопедия, 1983.

2. Воронин А.А. Миф техники. - М.: Наука, 2004. - 200 с.

3. Кашири В.П. Философские вопросы технологии. - Томск.: Издательство Томского университета, 1988. - 283 с.

4. Кудрин Б.И. Введение в технику. - Томск: Изд-во Томского университета, 1991. - С. 262.

5. Лем С. Записки всемогущего // Лем С. Библиотека XXI века: Сб. - М.: «ООО Издательство АСТ», 2002.

6. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.6.

7. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.3.

8. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.23.

9. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.27.

10. Мелещенко Ю.С. Техника и закономерности её развития. - Л.: Лениздат, 1970. - С. 50.

11. Хайдеггер М. Вопрос о технике // Новая технократическая волна на Западе. - М.: Прогресс, 1986. - C. 47.

12. Хёйзинга Й. Homo ludens / Homo ludens. В тени завтрашнего дня. - М.: АСТ, 2004. - 539 с.

13. Ясперс К. Современная техника // Новая технократическая волна на Западе. - М.: Прогресс, 1986. - С. 122

---

^[1] Разумеется, когда речь идет о дикой природе. Если козу, которая раньше бегала по лугам, ставят в хлев и там она дает молоко, сама коза мало меняется. Но её регулярное кормление и доение - превращают козу в живую машину по производству молока.