Шаненкова И.А.

В статье анализируется обращение Вл. Соловьёва к трудам славянофилов

Постановка проблемы. Размышляя о политическом будущем России, о национальных вопросах и о народности, Вл. Соловьёв достаточно часто обращался к трудам славянофилов, ссылаясь в своих работах на А.С. Хомякова, И.В. Киреевского, И.С. и К.С. Аксаковых, Ю.Ф. Самарина и др. Из его творчества видно, что славянофилы действительно оказали огромное влияние на его размышления.

Анализ литературы позволяет утверждать, что среди исследователей до сих пор остаётся нерешённым вопрос о том, каково было истинное отношение Вл. Соловьёва к славянофильскому течению.

Целью статьи является исследование религиозных и политических идей йфилософии славянофильства и их проявления в творчестве Вл. Соловьева.

Как считает один из исследователей русской философии В.В. Сербиненко, сохранение преданности Вл. Соловьёва славянофильству хорошо видно уже в «Чтениях о Богочеловечестве», где мыслитель говорит одновременно и о «великом смысле западного развития», и о «великом кризисе в сознании западного человечества».

В то же время Вл. Соловьёв очень много спорил с представителями славянофильского направления (Н.Н. Страховым, Ю.Ф. Самариным и др.), критиковал и опровергал их идеи. Так, например, уже на защите своей диссертации философ объявил бессмысленным славянофильское учение о вере без разума и науки.

Такое двойственное отношение Вл. Соловьёва к славянофильскому учению, как считает А.Ф. Кони, связано с историческими этапами этого направления. Он выделяет три таких этапа: первый этап - это «старые» славянофилы (А.С. Хомяков, И.С. и К.С. Аксаковы, И.В. Киреевский). Первую стадию славянофильства Вл. Соловьёв воспринимает хотя и отрицательно, но с признанием многих сторон, близких ему самому. На второй стадии славянофилы стали уже идолопоклонствовать перед русским народом (М.Н. Катков и др.). Отношение Вл. Соловьёва к ним ухудшилось. На третьей стадии славянофильство преклоняется перед историко-бытовыми аномалиями русского народа. Вторая и третья стадии вызывали у Вл. Соловьёва «крайне суровые, негодующие строки, звучащие полным разрывом с современными ему сочинениями славянофилов» [1, с. 212-215].

Сам Вл. Соловьёв также выделял в развитии славянофильского направления три этапа: «Поклонение своему народу как преимущественному носителю вселенской правды; затем поклонение ему как стихийной силе, независимо от вселенской правды; наконец, поклонение тем национальным односторонностям и историческим аномалиям, которые отделяют народ от образованного человечества, поклонение своему народу с прямым отрицанием самой идеи вселенской правды - вот три постепенные фазы нашего национализма, последовательно представляемые славянофилами, Катковым и новейшими обскурантами. Первые в своём учении были чистыми фантазёрами, второй был реалист с фантазией, последние, наконец, - реалисты без всякой фантазии, но также и без всякого стыда» [2, с. 266].

Попытаемся определить взаимоотношения славянофилов и Вл. Соловьёва к социально-философским и политическим проблемам общественной жизни в каждом из указанных периодах, выделив некоторые проблемы.

На первом этапе, когда Вл. Соловьёв соглашается со многими идеями старого славянофильства, можно выделить две основные проблемы: вселенкость и учение о взаимоотношениях церкви и государства.

И у славянофилов, и у Вл. Соловьёва мы встречаем размышления о вселенском идеале. Так, например, Хомяков писал, что Россия призвана стать в центре деятельности мировой цивилизации и что перед ней стоит одна задача - сделаться самым христианским государством. «Россия стремится не к тому, чтобы быть богатейшей или могущественной страной, а к тому, чтобы стать самым христианским из всех человеческих обществ» [3, c. 58]. По мнению Вл. Соловьёва, Россия действительно должна стать толчком для создания христианского государства, её задача не только в том, чтобы быть обществом, основанным на нравственных началах, но и в том, чтобы преодолеть разрыв между Западной и Восточной церквами. По мнению религиозного философа, Россия имеет религиозно-мессианское призвание объединить распавшиеся моменты и тем самым осуществить последний акт мировой исторической драмы воссоединения Бога с человечеством.

Учение о взаимоотношениях церкви и государства развивал И.В. Киреевский. Он писал, что государство есть устройство общества, имеющее целью жизнь земную, временную. Церковь есть устройство того же общества, имеющее целью жизнь небесную, вечную. Временное должно служить вечному, поэтому государство должно руководить обществом в интересах церкви. Государство должно согласовываться с церковью, проникаться духом церкви и видеть в своём существовании средство для водворения Церкви Божией на земле. Политическая свобода является относительным и отрицательным понятием. Такое понятие может иметь только религиозное начало. Поэтому свободное и законное развитие личностей может быть гарантировано только в государстве, построенном на принципах религии.

Подобные идеи были развиты в дальнейшем Вл. Соловьёвым. Он считает, что с христианской точки зрения, государство - это часть, обусловленная церковью, от которой она получает своё освящение и назначение. Христианское государство должно стоять в зависимости от Церкви, основанной Христом, а сама церковь зависит от главы Христом ей данного. Чтобы быть христианским, государство должно быть подчинено Церкви Христа; но, чтобы это подчинение не было фиктивным, Церковь должна быть независимой от государства, она должна иметь центр единства вне государства и над ним, она должна быть воистину Вселенской Церковью.

Вл. Соловьёв поддерживает взгляды К. Аксакова на русскую православную церковь. Обоих мыслителей возмущает тот факт, что половина членов православной церкви только по наружности принадлежат православной церкви и удерживаются в ней только страхом государственного наказания. Доказывая свой тезис о полной зависимости русской церкви от государства, Вл. Соловьёв обильно цитирует И.С. Аксакова: «.в русской церкви царит «мерзость запустения», а у ограды церковной стоят не ангелы, охраняющие её входы и выходы, а «жандармы и квартальные надзиратели.» [4, с. 298] .

Кроме того, В.С. Соловьев также как и И.С. Аксаков считает, что о положении церкви и духовенства в нашем отечестве нужно говорить свободно, так как в русской мысли постепенно усиливается равнодушие к интересам религии. «Русская церковь не обладает духовной свободой, она порабощена светской властью, являясь лишь «казённым православием» [5, с. 297].

Таким образом, Вл. Соловьев, давая оценки первому этапу славянофильства, импонирует скорее не самому течению (иначе «по инерции» он придерживался бы соответствующих взглядов и впредь), а объективному подходу славянофилов к проблемам взаимоотношений церковной организации и государства, когда первая подчинена второму.

Вл. Соловьев, как религиозный философ, не без сожаления констатирует тот факт, что в такой православной стране, как Россия, с ее мощной религиозной организацией церковь все же не смогла стать выше государства.

Вместе с тем, стараясь быть объективным, он понимал, что русский народ полностью проникнуться религией и церковью не сможет и с этим фактом славянофилам нужно мириться, выстраивая свою идеологию. Именно преклонение перед идеалами, а не осмысление реалий, связанных с религиозностью русского народа и ролью христианской церкви, послужило поводом к началу разрыва Вл. Соловьева со славянофилами.

Второй период связан с отходом Вл. Соловьёва от славянофилов, особенно в понимании русской народности, тесно связанной с православной верой. Он указывает, что для славянофильства православие есть атрибут русской народности; оно является для них истинной религией лишь потому, что его исповедует русский народ. Для одних славянофилов требование быть православным или «жить в церкви» входило в основное требование: слиться с жизнью русской земли. В уме других эта зависимость религиозной истины от факта народной веры принимала более сложный, но, в сущности, столь же нерелигиозный образ.

Славянофилы, обоготворяя русский народ, приписывали ему всевозможные идеальные качества. Так, например, К. Аксаков объявлял, что этот народ не только лучше всех других народов, но даже есть единственный хороший, единственный христианский народ. На самом деле славянофилы поклонялись русскому народу не потому, чтоб он действительно был воплощением христианского идеала, а потому что старались представить его себе и другим в идеальном свете.

Ошибкой славянофилов, по мнению Вл. Соловьёва, было то, что вместо достоверных общечеловеческих начал в основание своей доктрины они поставили предполагаемый идеал русского народа. Утверждение своей исключительной миссии, обоготворение своей народности есть точка зрения иудейская, и, принимая эту точку зрения, христианские народы впадают в ветхозаветное иудейство.

В результате, основным выводом, который можно сделать, анализируя отношение Вл. Соловьева к славянофилам на втором этапе развития отношений к этому течению, является окончательное неприятие славянофильства как течения, игнорирующего реалии русской жизни.

По сути, славянофилы, идеализируя русский народ, формируя в своих трудах его псевдообраз, выступали в роли националистов, для которых всегда характерно отсутствие объективности при оценки какого-либо поступка, с чем был принципиально не согласен Вл. Соловьёв.

В третий период славянофильские мыслители рассуждали об историкобытовых аномалиях русского народа. Здесь Вл. Соловьёв подверг критике, например, некоторые взгляды И.В. Киреевского, который считал, что предмет народной веры всецело создаётся самою этою верою (икона перестаёт быть простою доскою с изображением и становится священным и даже чудотворным предметом лишь посредством многовекового накопления молитв и возношений). Философ не соглашается с этим и утверждает, что икона не потому свята, что ей молятся, а, наоборот, ей молятся потому, что она свята. Если же допустить, что святость и чудесная сила сообщаться иконе только накоплением молитв и слёз, то спрашивается, к чему первоначально обращались эти молитвы.

Славянофилы, по мнению Вл. Соловьёва, превратили вселенский идеал в идеал фальшивый, в безобразную смесь фантастических совершенств с дурною реальностью. Им не удалось обелить дурные стороны нашей старины и скрыть их прямую связь с худшими явлениями современной действительности. Их последователям оставалось либо осудить наши исторические грехи во имя вселенского идеала (отречься от национализма), либо отказаться от всякого общечеловеческого идеала.

Вл. Соловьёв критикует славянофилов за то, что недостатки России, такие как неосмысленность нашей веры, равнодушие к религиозной мысли, они представляют как совершенство и преимущество России. Ставя веру выше всего, как начало общеобязательное, они придавали и народности значение как органу, призванному осуществить в жизни учение Христа. Насколько та или другая народность воплощала в себе это учение, они и ценили каждую народность. На русскую народность славянофилы возлагали большие надежды, чем на другие европейские народности прежде всего потому, что России дано было принять учение Христа во всей его чистоте и что это не могло отразиться на свойствах русской народности.

Таким образом, окончательное разочарование Вл. Соловьева в славянофильстве наступает, когда представители этого течения, идеализируя русский народ, начинают подменять понятия (например, икона свята, потому что ей поклоняются люди, а не наоборот).

Из всего вышесказанного можно отметить, что первоначально взгляды Вл. Соловьёва были очень близки славянофильским, особенно размышления о вселенкости России, но затем в сознании славянофилов Россия превращается в идеал, а Церковь начинает проповедоваться уже не наравне с государством, а в подчинении ему, что не может оставлять равнодушным религиозного мыслителя. Критическое отношение Вл. Соловьева к учению славянофилов вызвано ещё и тем, что идеологи славянофильства, понимая несоответствие своих взглядов реалиям, намеренно выдавали желаемое за действительное, создавая для преклонения идеальный образ русского народа.

Использованная литература

1. Кони А.Ф. Очерки и воспоминания. - СПб, 1906. - С. 212-215.

2. Лосев А.Ф. Владимир Соловьёв и его время. - М., 2000. - С. 266.

3. Лосский Н.О. История русской философии. - М., 1991. - С. 58.

4. Лосев А.Ф. В. Соловьёв и его время. - М., 2000. - С. 298.

5. Там же, с. 297.