Капитон В.П.,

Шубин В.И.

Нам уже приходилось на страницах настоящего альманаха давать оценку философским работам Валерия Николаевича Сагатовского. К 70- летию со дня его рождения была опубликована статья Шубина В.И. «Валерий Сагатовский - русский философ и поэт» (Філософія. Культура. Життя. - Вип.18. - Дніпропетровськ, 2002. - С. 99-110). А за год до этого редакция альманаха опубликовала статью Сагатовского В.Н. «О трагичности истории» (Філософія. Культура. Життя. - Вип.13. - Дніпропетровськ, 2001. - С. 317-326). С тех пор появились новые работы российского философа антропокосмизма в кратком изложении (СПБ, 2004) и «Триада бытия» (СПБ., 2006). Кроме того, несмотря на явное замалчивание целостной философской концепции, которая разрабатывалась им в течение почти 50 лет, все же она обретает общественный резонанс. Свидетельством тому является статья Карпицкого Н.Н. «Философское значение идей В.Н. Сагатовского» (//http//antropology/ru). В последних двух своих книгах автор попытался доопределить свою концепцию, изложенную в трилогии «Философия развивающейся гармонии» (СПБ., 1997-1999), что позволяет дать ей аутентичную оценку и выявить как решенные проблемы, так и те, что нуждаются в дальнейшей разработке.

Вехи биографии и творческого пути

Период активного научно-философского творчества Валерия Николаевича Сагатовского приходится на последнюю треть ушедшего и начало настоящего века. Старшему поколению философов имя это хорошо известно. Педагог с длительным стажем работы, активный участник научных конференций, автор более чем 350 публикаций, как в виде статей в солидных сборниках и журналах, так и монографий - такие личности, наделенные творческим горением, незаметными быть не могут. Может быть, самым ярким в интеллектуальной биографии В.Н. Сагатовского является не послужной список: ассистент - доцент-профессор, или: кандидат наук - доктор философских наук, а именно монографии и сборники. Степени и звания не улучшают человеческих качеств, а лишь свидетельствуют о деловом успехе, в то время как монографии и сборники - индикаторы духовной синергии личности. По ним мы и будем судить о мыслителе и поэте.

Вот как сам Валерий Николаевич пишет в книге «Русская идея» о своей духовной эволюции: «Развитие мое было в чем-то достаточно типичным для недобитого и адаптировавшегося потомка инлеллигентов, а в чем - то и нетипичным, ибо я никогда не был образцовым марксистом, ни последовательным диссидентом, ни просто карьеристом и обывателем... я ро раде. Оба мои родителя окончили Ленинградский университет. Предки по отцовской линии - Сагатовские и Архангельские - принадлежали к духовному сословию. Сагатовский - фамилия западно-славянская («сагатий» по-чешски означает достигать). Мне известно лишь то, что прадед и дед Сагатовские жили в Саратовской губернии (откуда мой отец приехал в Петроград) и были православными священниками. Предки по материнской линии - Лукины и Кольцовы - коренные петербуржцы. Прадед Лукин был настоятелем Митрофаньевского собора, дед - офицер, участник русско-турецкой войны 1878 года, потом служил в министерстве земледелия. Отец бабушки Терентий Кольцов женился на кавказской княжне... вопреки воле ее родственников. Среди других наших родственников были и кадеты, и комиссары, но большая часть после революции пошла по бухгалтерской стезе. Бабушка по отцовской линии, хотя и была попадьей, оказалась атеисткой и революционеркой. Бабушка по материнской линии, напротив, не скрывала своего отрицательного отношения к советской власти. Отец был членом Компартии и думаю, что, во всяком случае, на первых порах, искренне разделял коммунистические убеждения. Мать больше жила внутренней жизнью, в суждениях была сдержанна, но восторга перед окружающей нас действительностью явно не испытывала. Я по своему складу больше пошел в материнскую родню.

В 1955 г. окончил философский факультет Ленинградского университета и уехал работать учителем в Горный Алтай. С 1959 г. по 1977 г. преподавал философию в Томске. Там защитил кандидатскую и в Новосибирске докторскую диссертации. Потом, пройдя по конкурсу, переехал в Симферополь, где также преподавал философию. В 1993 г. вернулся на родину в Санкт-Петербург, так как не мог смириться с проживанием «за рубежем» в качестве «мигранта-москаля». В 1961 г. вступил в КПСС и оставался в ней до ее роспуска. Вступил без особого желания, но это было условием работы в качестве преподавателя философии, а иной участи я себе не представлял. ... А вот не выходил из партии вполне сознательно, считал недопустимым бежать с тонущего корабля.

Был ли я марксистом? Да, поскольку не сомневался в абсолютной правоте 11 -го тезиса Маркса о Фейербахе, где речь идет о необходимости изменения мира; не сомневался и в праве на революционное изменение действительности в соответствии с приговором высшей инстанции - человеческого разума. Нет, ибо никогда не признавал учения о классовой борьбе и сведения всех человеческих проблем к социально-экономическим отношениям.

... Был ли я коммунистом? Да, ибо верил в те идеалы коммунизма, которые противостояли буржуазно-мещанской реальности. Нет, ибо с детства не верил в то, что реально происходило в нашей стране, и в день смерти Сталина не плакал.

... Чувствовал ли я себя русским в душе? Да - в своих стихах, в проявлениях своего характера ... Русская природа, русское исскуство и воспоминания детства спасли русскость моей души. .. На уровне рассудка же я был вполне космополитичен.

Лед начал подтаивать в моем сознании где-то с начала 80-х годов. Я стал задумываться о действительной природе религии, о необходимости абсолютных ценностей как основы человеческого мира, о скоропалительности 11-го тезиса Маркса о Фейербахе и т.д. В общем, начался дрейф в сторону консерватизма.

Но перестройку я встретил тоже достаточно типично для советского «образованца»: с розовыми надеждами. ... Резкий перелом произошел где- то к 1990 г. ... Ясно увидел одну и ту же - не приемлемую для меня - бездушную суть за двумя личинами: «антирыночного марксизма» и «рыночного антимарксизма». Позднее всего, как ни странно, окончательно дошло до меня, что такое партийная номенклатура - только после августа 1991 г.

Впервые открытыми глазами, не охраняя сердце от пронзительной боли, взглянул я на то, что сделали и продолжают делать с моей страной, с моим народом. И благотворное чувство сопричастности к Родине смыло в душе всю накипь, все искусственные рационалистические построения» [с.213-216].

Эти исповедальные строки написаны в 1994 г. в послесловии к упомянутой книге «Русская идея. Продолжим ли прерванный путь?» (Санкт- Петербург: «Петрополис», 1994). Именно в этот поздний, как и у Канта, период В.Н.Сагатовский публикует свои самые оригинальные научно - философские труды, которые, несомненно, оставят заметный след в русской философии. Вообще-то и 60-80-е годы были творчески активными, особенно в сибирский период, когда вышла монография о систематике философских категорий и целый ряд научно-популярных книг: «Вселенная философа», «Весы Фемиды и суд совести», «Мгновенно-вечный мир души». Но оригинальные монографии, делающие честь русской философии, все-таки появляются в последние десятилетия.

Кратко о книге «Русская идея». Это в полном смысле слова произведение и философское, и гражданско-патриотическое. Автор прослеживает истоки русского национального характера и анализирует сущность русской идеи. Здесь нет ни грани национализма. Судите сами:

«Русская идея дает Ответ на Вызов современности. На тот Вызов, который бросают выживанию человечества глобальные проблемы мирового сообщества. Этот Ответ заключается в принципиальной мировоззренческой переориентации. Эта переориентация состоит не в голом отрицании ключевых ценностей Запада и Востока, но в творческом синтезе их лучших сторон как моментов нового целостного мировоззрения. Именно такого мировоззрения катастрофически не хватает как доминирующей в мире индустриальной цивилизации, так и нам - россиянам - в выборе своего пути. В чем же существо этого мировоззрения?

Это мировоззрение антропокосмическое по своим основаниям, ноо- сферное по своей усремленности и православнохристианское по преемственности духовных традиций.

Атропокосмизм говорит о единстве человека и космоса, а не об их чуждости и противостоянии друг другу; он видит человека не как центр мира, но как его органическую часть, ответственную за становление мирового единства. Ноосфера есть такое состояние становящегося мирового единства, в котором совместное оптимальное взаимодействие всех уровней бытия достигается с ответственным участием человеческой деятельности, разума и сердца. Православие наиболее последовательно проводит христианские идеи любви и соборности, идущие на смену похоти и власти, вражде и разобщенности.

В основе этого мировоззрения лежит цепочка ключевых ценностей, которые одновременно являются категориями, раскрывающими существо русской идеи: Соборность - Всеединство - Софийность - Общее дело - Ноосфера.

Соборность конкретизируется во всеединстве и софийности. Вместе эти три категории обосновывают идеал Общего Дела, который предстает как созидание ноосферы.

... В основе русской идеи лежит соборность, в которой взаимодопол- няют друг друга ценности свободы(Запад) и единства (Восток) и преодолеваются крайности воли к власти (примат человека над миром) и ухода, слияния с Абсолютом (примат мира над человеком). Гармонизация взаимодополняющих ценностей осуществляется не на основе рационального решения («общественного договора»), но на основе любви как изначально присущего человеку сердечного принятия Другого (Ты) и Целого (Мы).

Всеединство выступает как такое состояние мира и человека, в котором воплощается идеал соборности. Мир и человек предстают как становящееся всеединство, где осуществляется гармонизация единого и многого, преодолеваются крайности тоталитаризма и индивидуализма. По отношению к другим культурам всеединство проявляется как всечеловечность, открытость иному.

Софийность характеризует путь достижения всеединства через взаи- модополнительность внутренних тенденций мира к соборности, его духовной основы («замысла Бога о мире») и человеческой души, синхронной, настроенной в резонанс с этим мировым замыслом. Здесь преодолеваются крайности забвения себя в мире (абсолютизация трансценденции) и навязывание миру только своих проектов бытия (абсолютизация экзистенции).

Общее дело - это такая цель и организация человеческой деятельности, в которой преодолеваются крайности пассивной созерцательности (абсолютизация чисто духовного отношения к жизни) и функционального «бизнеса» (абсолютизация прагматической деловой активности), и деятельность становится «внехрамовой литургией», т.е. не просто способом удовлетворения растущих потребностей, но созданием Храма в этом мире, где все участвующее в соборном и софийном Общем Деле становится святым и самоценным.

В Общем Деле проявляется та целостная характеристика русской идеи, которая была дана И.Ильиным: «Русская идея есть идея сердца. Идея созерцающего сердца. Сердца, созерцающего свободно и предметно и передающего свое видение воле для действия и мысли, для осознания и слова».

... Таким Общим Делом для современного человечества является создание ноосферы, где люди сознательно переходят от идеологии максимализма (обществу побольше взять от природы, личности - от общества) к идеологии оптимума - гармонического совместного развития, сотворчества личности, общества и природы. В идеале ноосферы преодолеваются крайности традиционного общества, не способного взять на себя ответственность за окружающую среду, и индустриальной цивилизации, насилующей эту среду во имя собственной суетности. В ноосфере органически взаимодополняют друг друга культура (как реализация жизненных смыслов, высших ценностей) и цивилизация (как «технология» этой реализации) при определяющей роли культуры.

... Таким образом, русская идея представляет собой определенную мировоззренческую установку, дает доминанту духовно-практического отношения к миру с позиций соборного идеала мироустройства, общества, человека и человеческой деятельности. Суть этой установки - созидательная любовь к миру (мир - наш Дом и Сад), а не уход от якобы иллюзорной реальности и не одержимость «похотью власти». Не гигантская фабрика, не биржа, не комплекс развлечений, но Дом, как Храм в мировом Саду - таков наш идеал.

Исторически русская идея возникла как творческий синтез лучших идей Нового Завета (православия), здорового языческого начала русской души ... и антропокосмических тенденций современной науки. И по генезису, и по направленности, и по значению она не есть нечто узконациональное, тем более националистическое («шовинистическое», «великодержавное»), но обладает всечеловеческим характером. Эта идея необходима и для всего человечества, ищущего выход из тупика, куда завела его индустриальная цивилизация Запада, выдающая себя за воплощение общечеловеческих ценностей...» [с. 163-166].

Такова вкратце суть русской идеи, изложенная Валерием Николаевичем. Спрашивается, что тут непонятного и что тут великодержавного?! Все мировоззренческие и гражданские размышления автора характеризуются панорамным подходом, ибо Родина вписывается в круг глобальных проблем, без решения которых исчезает и она сама. Русская идея - гражданский аспект антропокосмического мировоззрения, которого придерживается В.Н. Сагатовский и которое получило свое систематическое обоснование в его работах 90-х годов. Имеется в виду его авторский курс «Философия развивающейся гармонии»:

часть І - Философия и жизнь. - СПб, 1997; часть ІІ - Онтология. - СПб, 1999; часть ІІІ - Антропология. - СПб., 1999.

Это - цельная философская доктрина. Невольно напрашивается аналогия с «Энциклопедией философских наук» Гегеля. Более подробный анализ философской системы В.Н. Сагатовского «Философия развивающейся гармонии» представляет собой оригинальную и хорошо обоснованную, т.е. систематически изложенную мировоззренческую концепцию, которая в процессе своего опредмечивания может стать продуктивной как для формирования личности, ее духовного потенциала, так и для преодоления социальных тупиков, отягчающих существование современного социума. Это не просто предупреждение о грозящей катастрофе, но и поиск путей избежать ее. В этом смысле философская доктрина В.Н. Сагатовского избегает крайностей интеллектуализации, т.е. не оторвана от жизни, а пронизана конструктивным подходом, нацеливает на преодоление губительных тенденций современной цивилизации. Глубокий теоретический анализ во имя жизни - вот что отличает работы В.Н. Сагатовского И это характерно как для «Русской идеи», так и для всех трех томов «Философии развивающейся гармонии», а также и для последних опубликованных книг: «Есть ли выход у человечества? (критика образа жизни)» [СПб, Петрополис, 2000] и упомянутых уже «Философия антропокосмизма в кратком изложении» и «Триада бытия».

Интеллектуальные усилия автора «Философии развивающейся гармонии» и данных книг направлены на выработку мировоззрения для ХХІ века. Ибо прежние мировоззренческие системы, тяготеющие или к власти над миром, или к уходу от мира, показали свою несостоятельность. Последнее проявляется как в росте бездуховности, так в нарастании (количественно и качественно) глобальных проблем. Как их решить и возможно ли? Позиция автора, изложенная в книге: «Есть ли выход у человечества?», следующая: «Выход, в принципе, есть. Но возможен ли он реально?» [с. 140]. Любые проекты выхода из кризиса окажутся утопиями, если цивилизация не перейдет в своем образе жизни к новым ценностям. Пока же ее жизнь, переходящая в агонию, зиждется на антиценностях. В этом плане очень интересны и убедительны сопоставления ценностей и антиценностей на стр.143-145 данной книги.

Автор пишет: «Разумное устройство общества, позволяющее более успешно преодолевать рассмотренные выше противоречия, может иметь разные наименования - от ноосферы до коммунизма (в духе, скажем, его понимания у И.Ефремова) или даже «социализма с человеческим лицом» [с. 140]. Но как реализовать этот идеал? Ответ автора таков: «Итак, предельно краткая характеристика тех условий, без которых идеал остается благим пожеланием:

Реализация его, прежде всего, через те проявления, которые напрямую отвечают интересам тех, кто готов честно трудится. Это означает обеспечение нормального уровня жизни, образования, здравоохранения, защиты от преступников и т.д.

Сведения к минимуму возможностей паразитической посреднической деятельности, добиваясь того, чтобы, снова вспоминая афоризм академика Федорова, рыба принадлежала тем, кто ее ловит, а не спекулирующим удочкой и дающим разрешение на пользование ей.

Обеспечение стратегического руководства созидательнотворческой напрвленностью жизни общества, что, в свою очередь, должно стать гарантом подбора управленческих кадров (продолжая зоологические сравнения, рыба не должна гнить с головы).

Результаты первых двух пунктов могут быть устойчивыми только при условии выполнения пункта третьего, что в истории никогда еще как следует, не осуществлялось» [с. 141-142]. Стало быть, надежных гарантий реализации идеала все-таки нет и быть не может. Ибо для этого нужна консорция единомышленников, которая послужила бы кристаллизирующим началом нового, т.е. ноосферного или антропокосмического мировоззрения, дающего ориентиры принципиально нового отношения человека к миру. Все другие исторически имевшие место формы духовности не годятся или недостаточны для того, чтобы спасти человечество от катастрофы.

Конечный вывод автора не оптимистичен и не пессимистичен, а именно реалистичен: «Но как это новое отношение к жизни может стать доминирующим? Разумеется, сегодня для этого нет реальных наличных условий. Нет этой консорции, а главное - нет человечества, готового именно на таком пути искать решение глобальных проблем. И тем не менее, в принципе, такой выход возможен. Почему? Во-первых, потому что он соответствует позитивной стороне человеческой сущности: быть не властным деструктором или ничтожным конформистом, но мудрым со- вершенствователем. Во-вторых, потому что человеку присуще свойство доопределять бытие: условия, которых сейчас нет, могут и должны быть созданы» (с.147).

К этому добавим еще одно замечание В.Н. Сагатовского из его статьи «О трагичности истории»: «Имеет ли в таком случае вообще смысл понятие прогрессивного движения к какой-то высшей цели? Имеет. И такой целью, альтернативной гибели зеленой цивилизации, на пороге «постновой» эры. Может быть только движение к ноосфере... Но это движение не видит где-то «в конце» некое абсолютное состояние, где сбылись все надежды (религиозные или коммунистически). ... Космический оптимизм ноосфер- ного мировоззрения - не розовая уверенность в обязательном рае. Он готов к встрече с трагедией. ... Признание неизбежности трагичности вообще не означает принятыя ее необходимости в каждом конкретном случае. Уже коли мы живем на этой Земле и не собираемся уходить в нирвану, мы должны сделать то, что сможем и умеем - с надеждой на победу, хотя и без абсолютных гарантий ее. ... Однако знание трагической асистемности человеческого бытия избавит нас от излишней категоричности надежд, прогнозов и предохраняет нас от разрешительных ударов разочарований». [Філософія. Культура. Життя. Вип.13, с.323, 324-325].

Философия развивающейся гармонии как целостная мировоззренческая концепция.

Свою трилогию «Философия развивающейся гармонии» В.Н.Сагатовский дополнял подзаголовком: «Философские основы мировоззрения». Первая часть трилогии носит название - «Введение: философия и жизнь» (СПб., 1997). И это логично. Автор здесь подробно анализирует специфику философского знания, функции философии и ее структуру, уровни и средства философствования, проводит различие между философией и мировоззрением. Последнее есть система смысложизненных ценностей, отвечающих на вопрос: «Во имя чего?», иначе говоря, это не просто совокупность знаний, хотя они не входят в мировоззрение, но не являются его живой душой. Содержательным ядром мировоззрения являются ценности, которые концентрированно выражают основные потребности и интересы человека (группы) и с помощью которых осуществляется выбор того или другого отношения к миру, обществу и индивиду. Сама по себе совокупность взглядов на мир еще не мировоззрение; таковым она становится лишь при условии наличия у субъекта базовых ценностей, задающих смысл и стратегию деятельности.

С этих позиций понимание философии как мировоззрения автор считает неточным. Философия участвует в выработке мировоззрения, но сама по себе им не является. Скорее это рефлексия и обоснование мировоззрения, теория мировоззрения. Будучи самосознанием мировоззрения, философия обретает статус науки, но науки гуманитарной, а поскольку гуманитария имеет дело с уникальностью субъективного, то философия не может ограничиться радиокальным понятийным мышлением, поэтому помимо категорий включает в себя экзистенциалы (свобода, душа, дух, идеал и т.д.). А раз так, то философия - это прежде всего критика существующего, стимулятор и инициатор изменений, и ее задача заключается прежде всего в обосновании социального идеала и стратегии его реализации. Философия должна быть связана с жизнью - таков лейтмотив первой части трилогии; притом поле возможностей этой связи должно возрастать. Автор резко не приемлет постмодернистскую установку на превращение философии в простую «игру дискурсов» (Бука) или отождествления ее с историей философии, т.е. с саморефлексией. Стоит, пожалуй, в этой связи, согласиться со следующим высказыванием В.Н.Сагатовского: «Марксисткая философия не может быть сброшена с корабля современности, она содержит в себе существенные моменты, необходимые для обоснования ноосферного мировоззрения, но она недостаточна для этой цели» [ч.І, с.5].

Вторая часть «Философии развивающейся гармонии» посвящена проблемам онтологии (СПб,1999). Действительно, если обосновано представление о месте философии в жизни и культуре, о ключевых проблемах и идеях в развитии мировой философии, что и было задачей первой части, то логично посмотреть на философию «изнутри», т.е. построить философскую картину мира, в которой были бы укоренены человеческие качества. Решение данной задачи потребовало от автора проанализировать современную картину мира, а затем построить категориальную модель субстанции. В.Н.Сагатовский резко осуждает нефилософское понимание философских категорий, и в этом он абсолютно прав. Такой дорефлексивный подход имеет место и в толковании онтологии, когда не осознается принципиальное отличие онтологии от нефилософских форм организации познания. Отличие это в том, что онтология носит принципиально структурный характер, т.е. имеет дело с такими характеристиками (атрибутами), которые присущи всему, что существует и может существовать в мире. Г е- незис же конечных образований является предметом частных наук, а не онтологии как науки о всеобщем. Еще яснее выразим особенность толкования онтологии: ею является всеобщая структура предмета любой природы - материальной, идеальной, собитийной, актуальной, потенциальной и т.д. иначе выражаясь, онтология есть учение о категориальной структуре любого предмета.

В построении онтологической картины мира автор выявляет два крайних подхода: натурфилософский и антропоцентрический. Первый подход дает онтологию без человека, ибо в ней не укоренены подлинно человеческие черты, такие, как свобода, творчество, экзистенциальность. Это физикалистский, совершенно не гуманитарный подход. Вторая крайность наделяет человека особыми онтологическими преимуществами; например, статусом «венца творения». По мысли автора, в чистой онтологии для человека не должно быть никаких привилегий. И в то же время онтология обязана иметь «человеческое лицо», а именно: атрибуты человека могут и должны быть поняты как определенная ступень развития атрибутов бытия в целом. В своего рода итоговой работе «Философия антропокосмизма в кратком изложении» В.Н. Сагатовский по проблеме онтологии высказался предельно четко [см. с. 23-31, 35-36]. Во-первых, смысл онтологической деятельности есть модификация общего смысла философской деятельности, т.е. рефлексии и обоснования мировоззрения, основным вопросом которого является вопрос об отношении человека к миру. Во - вторых, предметом онтологии является категориальная структура мира, в котором возможны человек и его деятельность. В-третьих, критериям применимости онтологических знаний будет возможность с их помощью упорядочить разнообразие человеческих представлений о мире, придавая им целостность на основе знания всеобщей структуры любого предмета человеческой деятельности. В конечном счете онтология позволяет обосновать стратегию отношения человека к миру.

В.Н. Сагатовский выделяет три основные варианта философской онтологии:

Классическая метафизическая онтология, для которой характерно удвоение мира, постулирование за видимыми явлениями абсолютно неизменное, но порождающее эти явления начало, постижение которого и считалось задачей метафизики;

Неклассическая метафизическая онтология, подменившая устойчивость непрестанным становлением. Примат событийности мира в ней дополнен приматом человеческой экзистенции над общими законами внече- ловеческого бытия. Такой радикальный сдвиг в переосмыслении предмета онтологии начинается, по мнению В. Н. Сагатовского, с Ф. Ницше. В результате вместо онтологии мира получается онтология человеческого отношения к миру.

Неметафизическая коррелятивная онтология, разработкой которой и занимается автор.

Как считал В. Н. Сагатовский, первые две модели являются порождающими, третья - структурной. Согласно первой из них, то есть классической, мир есть проявление вечной сущности; согласно второй, неклассической, наоборот, в основе ставшего сущего лежит более глубокая экзистенциальная событийность. Согласно авторской, то есть коррелятивной модели онтологии, исключается удвоение мира. Не причина и следствие, не знание и мнение, не вещь-в-себя и вещь-для-нас предстают в качестве системообразующих понятий, не понимание мира и всего, что в нём есть как соотношения (корреляции) чего-то с чем-то. Следовательно, мир и любой предмет в нем не есть вечная сущность или, напротив, экзистенциальная событийность, но потенциально бесконечное разнообразие отношений, как существующих, так и становящихся.

Из коррелятивной онтологии вытекает своеобразная концепция бытия. Следуя традиции, идущей из древности, В. Н. Сагатовский выделяет три вида бытия: объективную, субъективную и трансцендентную реальность. Оригинальность же авторской позиции заключается в следующем. Во-первых, никакие две реальности - ни генетически, ни функционально - не могут быть редуцированы к третьей; между ними существует отношение взаимной дополнительности, что обеспечивает бытию целостное существование. Ни дух, ни душа, ни материя не породили друг друга и не являются в этой триаде привилегированными. Во-вторых, элементы триады присутствуют в каждом сущем, являясь условием полноты его бытия. Стало быть, уровни бытия не являются родоположенными, но и не составляют иерархию, допустим: Бог - человек - материальные вещи. Нет абсолютной системы мира, а есть его бесконечное многообразие. В объективной реальности сущие соотносятся как «оно-оно», в бытии идеального - как «я - ты». При этом материальные сущие образуют систему, а идеальные сущие - целостность. Система отражает устойчивость, противостоит событию; целое же превосходит систему, оказываясь единством системы и события. А единство статики и динамики (системности и событийности) и есть полнота бытия сущего в целом.

Базовым сторонам бытия любого сущего соответствуют три способа их человеческого освоения: научное познание объективной реальности, сопереживание субъективной реальности и религиозное чувство («глубинное общение» в терминологии Г. С. Батищева). Поскольку в каждом сущем и в любой их совокупности присутствуют все три стороны бытия, постольку и в полноте человеческого отношения к миру имеют место все три способа идеального освоения мира. В этом смысле триада базовых сторон бытия предстает как субстанция (структурная основа) любого сущего в мире и мира как совокупности сущего. И уже от мировоззренческих предпочтений, от базовых ценностей культуры и личности будет зависеть выбор:

а) единство как таковое (классическая метафизика),

б) многообразие как таковое (неклассическая метафизика),

в) развивающаяся гармония единства и разнообразия.

Третьей частью «Философии развивающейся гармонии» является «Антропология» (СПб., 1999). Анализируя тенденции техногенной цивилизации и постмодернистской философии, В. Н. Сагатовский пришел к выводу, что, противопоставляя себя бытию мира, человек оказался игрушкой самовластного хаоса собственной деятельности. В основе всего лежит онтология, и с ней обязана сообразовываться антропология. И чтобы человек не потерял себя в волнах собственной суперактивности, следует и в онтологии, и в антропологии руководствоваться онтоантропологическим принципом. Вот как он сформулирован автором: «Данный принцип ориентирует на такую онтологию., которая учитывает специфическое основание человеческого бытия, позволяющее человеку доопределить мир, выполняя в нем роль творческого начала. Первая из указанных сторон говорит о том, что человек укоренен в мире (мир не чужд ему), а вторая - о том, что мир укоренен в человеке, зависит от направленности (созидательной или разрушительной) и его новаций. Такой подход позволяет предъявить определенные требования к категориальному аппарату философских учений о мире и человеке. Во-первых, атрибуты ... человека представляют собой специфический уровень развития атрибутов бытия в целом, то есть в основе системы категорий антропологии . лежит система категорий онтологии. Во-вторых, онтологическая основа на уровне человеческого бытия претерпевает качественное изменение, позволяющее человеку занять особое (творчески-доопределяющее) место в мировом бытии. И это качественное отличие должно быть отражено в категориальном ядре антропологии» (Философия антропологизма в кратком изложении, с. 40-41).

Для автора антропология - это философское учение о социальноантропологической целостности, представляющей собой органическое единство отдельного и совокупного человека (личности и общества). Вся третья часть трилогии и посвящена анализу специфики указанной целостности. Подробно рассмотрены базовые структуры и противоречия социально-антропологической целостности; ее уровни (природный, социальный и психологический), уникальная и предметная структура жизнедеятельности; основание и направленность развития социально - антропологической целостности. Именно в этой части трилогии, посвященной человеку и человечеству, больше всего размышлений о гармонии. «Я выбираю, - пишет В. Н. Сагатовский, - идеал развивающейся гармонии, «становящегося всеединства», самоценность которого не исключает, но предполагает самоценность его индивидуальных участников» [ч. III, с. 229]. Бытие предполагает наличие единства и многообразия, гармонии и развития, целостного универсума и монады - индивидуальности и нельзя абсолютизировать какую-то одну сторону. Гармония, например, тяготеет к вечности, но эту тенденцию блокирует изменение, что создает условия для существования развивающейся гармонии.

Философия развивающей гармонии как вариант антропологического мировоззрения.

В своей последней книге «Триада бытия» В. Н. Сагатовский следующим образом определил цель ее написания: «... такое осмысление предлагаемой мной концепции бытия в контексте ее соотношения с концепциями, доминирующими в ушедшем столетии, которая позволит как продвинуться в решение сформулированных выше проблем, так и эксплицировать ряд положений моей концепции» [с. 5]. Для достижения этой цели автор предложил решение ряда задач, в том числе: «- придание категориального статуса понятию «есть» как исходному всеобщему моменту категориальной структуры отношения (взаимодействия) любой природы, в том числе и человеческого познания как интенционального отношения, истолковав бытие (существование, реальность) как соотношение (коррелят);

трактовка базовых типов бытия - трансцендентной, объективной и субъективной (бытие-в-себя, бытие-для-себя), единство которых образует целостность бытия как разные способы задания исходного отношения, как способов существования, обозначив любые формы любого бытия (вещь, свойство, отношение, материальное, идеальное, актуальное, потенциальное, ставшее, становящееся и т. д.) термином «сущее», придав ему всеобщий характер;

демонстрация методологической и мировоззренческой значимости нашего подхода к построению онтологии. » [с. 6].

Но как можно судить об упомянутой значимости? Третья часть «философии развивающейся гармонии» завершается так: «Заключение: Мировоззрение для ХХІ столетия» [с. 275-287]. Очевидно, что и судить о значимости онтологических интуиций В. Н. Сагатовского нужно в русле тех прозрений, которые вносят вклад в обоснование нового мировоззрения. Ведь автор четко заявил о целевом назначении своих усилий в упомянутом «Заключении»: «Основной замысел всех трех частей книги состоял в том, чтобы попытаться системно и целостно представить философские основы мировоззрения, способного дать Ответ на Вызов современной эпохи: философию развивающейся гармонии как основу антропокосмистского ноо- сферного мировоззрения» [с. 275]. Целевая установка может только приветствоваться, ибо неверные ответы на основной мировоззренческий вопрос об отношении Человека к Миру при современных технологических возможностях ведут к глобальной катастрофе.

Каковы же, по мнению В. Н. Сагатовского, основные ценности антро- покосмического мировоззрения?

Во-первых, ориентация на паритет, диалог и сотрудничество Человека и Мира, то есть на самосозидающую гармонию. Любая установка на приоритет: космоцентризм, теоцентризм, антропоцентризм, социоцентризм, индивидоцентризм есть абсолютизация чего-то одного и чревата перекосами в развитии цивилизации. Для выработки мировоззренческой стратегии необходим системный синтез, ориентирующий на взаимодополнитель- ность положительных моментов, содержащихся в односторонних подходах, каждый из которых необходим, а все вместе - достаточны для выработки нового мировоззрения. Таким образом, антропокосмизм предполагает принципиальный отказ от любой ориентации на максимум и минимум в отношениях Человека и Мира в пользу парадигмы оптимума.

Во-вторых, онтоантропологический принцип ориентирует на понимание укорененности во Вселенной, а основополагающей идеей картины Мира является положения о триединстве уровней бытия дл любого сущего: объективной реальности или материи, субъективной реальности или идеального и трансцендентной реальности или духовной самоосновы бытия. И любое сущее - от мельчайших частиц до Метагалактики - в разных отношениях существует во всех трех уровнях бытия.

В-третьих, в мире имеет место единство детерминации, вероятности и творческого (спонтанного) саморазвития в момент возникновения нового качества (в точке бифуркации). Из этого следует, что любое сущее чревато хаосом и порядком. А это означает, что в мире существуют два базовых полярных направления изменений: а) становящееся всеединство (В л. Соловьев), то есть движение к такому порядку, который обеспечивает свободное единство отдельных монад в универсуме целостности (соборность) и б) ситуация, когда имеет место эгоцентрическое стремление каждого сущего стать властным центром мира, что ведет к хаосу, вражде, росту зла. Первое направление в науке обозначается как нечэнтрожейное, а второе - энтрожейное. С этих позиций развивающаяся гармония есть единство меры в стратегии качественных изменений и свободы в тактику этого процесса, ведущее к самосовершенствованию целого.

В-четвертых, самой глубинной характеристикой человека является его способность к выбору, а самым фундаментальным выбором Человека является выбор между добром и злом. Через сотворчество с нечэнтрожейны- ми тенденциями бытия человек может совершенствовать мир, доопределять бытие и выбрать путь становления социально-антропологической целостности.

В-пятых, антропологизм и есть признание за человеком созидательно- доопределяющей космической функции. Реализация ее предполагает превращения части мира, доступной Человеку, - в ноосферу, которая есть не что иное, как развивающаяся гармония, взаимодополнительное единство общества, личности и природы на основе признания самоценности этих сторон и образуемого ими Целого. Создание ноосферы есть Общее дело, добровольно объединяющее всех его участников; его духовной основой является любовь к миру и отношение к нему как к Дому и Саду, а не как к полигону для разрушительных экспериментов.

В-шестых, современный Вызов бытия предстает в виде глобальных проблем, грозящих гибелью планетарной цивилизации. Мировоззренческой основой, породившей их, является антропоцентризм с его противопоставлением субъекта объекту и завоевательским отношением к природе. Решение глобальных проблем на мировоззренческой основе антропокосмизма предполагает:

а) исключение гонки на максимум в материальной среде;

б) основная революция должна произойти в сфере духа, ибо ориентация на максимум власти, прибыли, вооружения и престижные удовольствия блокирует решение любой из глобальных проблем;

в) в образовании и воспитании должны быть заложены ценности, соответствующие человеческому образу, иначе невозможно свободное и творческое развитие каждого в рамках общечеловеческой мировоззренческой парадигмы антропокосмизма и развивающейся гармонии;

г) в целом, требуется разработка стратегического проекта минимизации возможностей отчуждения и воздействия деструктивных сил во всех сферах человеческой жизнедеятельности.

Нельзя не согласиться с общим выводом автора о том, что глобальные проблемы в принципе будут неразрешимы, «если во главу угла не будет поставлена «революция духа»: изменение базовых ценностей и человеческих качеств. А для стратегической организации такого проекта, ... прежде всего, необходимо разработать, точнее отрефлектировать вырастающее из глубин духовной жизни лучших сил человечества целостное мировоззрение, достойное постновой эры» [ч. III, с. 272-273].

Разумеется, обоснование такого мировоззрения может быть только Общим Делом. Завершая вторую часть трилогии, то есть «Онтологию», В.Н. Сагатовский пишет: «Такое понимание ноосферы как человеческого доопределения тенденций к развивающейся гармонии есть следствие онтологии, разработанной в Части второй, и прелюдия к развертыванию соответствующей ей антропологии в Части третьей. В своем единстве они составят философию антропокосмизма как основу ноосферного мировоззрения» [с. 267].

Философская доктрина В. Н. Сагатовского - плод почти полувековых интеллектуальных усилий. Можно, пожалуй, выделить три ее особенности. Во-первых, системно-целостный характер и безупречная логичность. Из концепции мировоззрения выводится свое понимание философии, из онтологии - антропология; все три части взаимосвязаны и взаимообуславли- вают друг друга. Во-вторых, философия развивающейся гармонии есть философия надежды, но не в духе мессианской версии Э. Блоха, а с выдвижением позитивных предложений, сформулированных на основе трезвого анализа современной ситуации. В-третьих, предложенный им вариант антропокосмизма разработан на основе мощной интеллектуальной отечественной и западноевропейской традиции; потому и продуманы так тщательно ключевые позиции автора. И еще одно замечание. В. Н. Сагатовский вовсе не считает, что все сделано и дальше идти некуда. С. Гегелем здесь нет никакого сравнения. Наоборот, он постоянно подчеркивает эскизность, незавершенность концепции, необходимость дальнейшего её обоснования. Вот, например, характерные строки в последней его книге «Триада бытия»: «В настоящее время развитие онтологии не достигло еще такого уровня, чтобы можно было бы считать полностью достоверной какую бы то ни было из предложенных систем категорий. Вся моя деятельность в этой области была направлена на то, чтобы выработать средства достижения такого идеала» [с. 29]. Это позиция честного и самокритичного мыслителя. Более того, во имя движения к идеалу автор предлагает спорить, полемизировать, обсуждать, дискутировать по поднятым им проблемам. Единственное, против чего В. Н. Сагатовский, так это против сознательного замалчивания и намеренной дискредитации, ибо это было бы подрывом Общего Дела. «Следуя идеалу идеального знания, развитому в отечественной философии, автор стремится к творческому синтезу тех представлений о мире, которые были выработаны основными (взаимодополняющими, а не враждебно-взаимоисключающими) направлениями философской мысли. Автор не материалист и не идеалист, не марксист и, тем более, не «сагатовист». Высшей похвалой для него было бы признание того, что сердцем он - русский философ, а по уровню размышлений имеет право на участие в диалоге с мировой философией» [ч. II, с. 3]. Философия развивающейся гармонии В. Н. Сагатовского, по нашему мнению, такого права заслуживает.

ПРОЩЕНИЕ

Саранюк Т. С.

Мы всегда недолюбливаем в других людях те недостатки, которые присущи нам самим. И меньше всего мы прощаем другим людям те ошибки, какие мы совершаем сами.

«Не прощай себя, и тогда легко будет простить другим» (Талмуд). Очень легко критиковать других людей, их действия и поступки, но не многим удаётся быть самокритичными к самим себе. Ведь перед тем, как обсуждать других, стоит задуматься: имеешь ли ты на это право? Как ты можешь осуждать кого-то за его действия, если ты сам так поступаешь? В мире не существует идеальных людей, каждый строит себе идеал сам и только таким, каким он себе его представляет, - здесь нет никаких стандартов и рамок. Каждый человек подобен скульптору, который творит своё произведение искусства, не полагаясь на мнение и вкусы других, а располагая только своим собственным мнением и представлением.

Научиться прощать - значит научиться быть сильным. Ведь прощение является свойством сильного человека, только слабый не может прощать. Но как порою бывает трудно простить человека. Ведь понять его поступок ещё не означает простить. Для того чтобы понять человека, мы можем поставить себя в его положение, прочувствовать его горе или радость, но это не означает, что, поняв, мы простили ему его ошибки. Очень часто мы мысленно понимаем, почему именно он это сделал, находим множество объяснений и фактов, но в душе остается маленький камушек, который не даёт простить до конца. Именно он постоянно тревожит и напоминает нам о своём существовании. Избавиться от этого камушка - значит научиться быть сильным, значит научиться прощать.

На ошибках учатся. Только одни это делают на своих собственных ошибках, а другие пытаются получить нужные познания, глядя на ошибки других. Каждый человек индивидуален, у каждого свои принципы и своё восприятие окружающего мира, каждый человек смотрит на вещи с той стороны, которую он выбирает сам. Очень часто родители говорят своим детям: «Посмотри, как он поступил, не совершай его же ошибок!» Но порою для получения нужного познания человеку необходимо совершить собственную ошибку, чем посмотреть на десятки чужих. «Человек, по- настоящему мыслящий, черпает из собственных ошибок не меньше познаний, чем из успехов», - писал Д. Дьюи.

Но не стоит пребывать в постоянном страхе перед тем, что ты можешь совершить ошибку, ведь одно из средств самовоспитания - это осознание своей собственной ошибки. Каждому человеку свойственно ошибаться, но только слабые духом боятся признаться в этом, великие же люди сознаются в них. «Ошибки всегда извинительны, когда имеешь силу в них признаться», - писал Ф. Ларошфуко. Если ты сумел совершить ошибку, то найди в себе смелость признаться в ней. Но самое страшное, когда человек начинает оправдывать свои действия. Очень часто, оправдывая ошибку, мы делаем её ещё хуже этим же оправданием. Только трус и неуверенный в себе человек находит любую причину для оправдания своих действий. «Оправдание хуже и опасней лжи, потому что оно представляет собой осторожную ложь» (А. Поп).

Совершив какой-нибудь плохой поступок, люди часто раскаиваются, сожалеют о случившимся, их мучают угрызения совести. Но многие считают добродетелью раскаяние в своих совершённых ошибках, не задумываясь о том, что добродетелью является старание их избежать. Раскаяние хорошо, но предотвратить ошибку ещё лучше. Ведь очень просто совершить ошибку, но как порою бывает трудно сделать всё возможное и невозможное для её предотвращения. Человек сам выбирает то, что ему делать и какие выводы извлекать из совершённых действий. Намного легче, совершив ошибку, повторить её снова, но гораздо труднее в следующий раз избежать совершения этой же ошибки.

У некоторых людей складывается мнение, что обиду, которую им нанёс другой человек, надо не прощать, а наказывать. И этим наказанием они считают именно месть. Но стоит задуматься о том, что, осуществляя месть, человек уподобляется своему врагу. Стоит подумать: «А чем я становлюсь лучше его?» Ведь, отомстив, мы становимся ещё хуже того человека, который причинил нам боль. Лишь пренебрегая местью, мы возвышаемся над обидчиком. Ведь на свете не существует обиды, которой бы мы не простили, отомстив за неё. «Часто человек, прибегающий к мести, не получает ничего, кроме огласки своего позора: месть в этом случае обнаруживает то, что таила обида», - справедливо отмечал П. Кальдерон.

Намного лучше простить, чем мстить. Если же вам непосильно простить человека, причинившего вам боль, то тогда забудьте о его существовании. Только так вы сможете не допустить, чтобы ваш враг довёл вас до самоуничтожения. Если вас кто-то обидел, то найдите в себе силы «отомстить» мужественно. Прежде всего необходимо сохранять спокойствие и уравновешенность, это и будет началом вашего мщения, затем простите этому человеку всё плохое, что он сделал вам, отпустите всю боль, которую он вам причинил, - именно это и будет концом мщения. Только тогда, когда вы найдёте в себе достаточно великодушия, чтобы простить, вы почувствуете, насколько легче и спокойней стало у вас на душе. Такого состояния местью вы никогда не сможете добиться.

Научиться прощать довольно не просто. Многим не удаётся научиться этому даже за целую жизнь. Но, не прощая, а накапливая всю боль и страдания, которые нам принесли, не умея отпускать всё негативное, что грызёт нашу душу, мы делаем хуже только себе самим. Ведь насколько легче становиться на душе оттого, что вы искренне всё простили и отпустили. Невозможно даже описать то наслаждение, которое вы получаете от этого. Нет ничего лучше спокойствия на душе, когда тебя ничего не тревожит, и твоя совесть чиста.

Простить или нет - каждый выбирает сам, но перед тем, как принять окончательное решение, нужно поставить себя на место этого человека. Неизвестно, как бы ты повёл себя в подобной ситуации. Э.Герберт писал:

«Тот, кто отказывается простить другому, как бы разрушает мост, по которому сам должен будет пройти, ибо каждый человек нуждается в прощении».

***

Жизнь - это радость, счастье и безграничная любовь ко всему, что нас окружает!!! Какой бы ни был наш путь: лёгкий и беззаботный либо полный всяких неприятностей и боли, но это наш путь. Каждый выбирает его сам. Всё, что не убивает, делает нас сильнее! Каждое горе, каждая неприятность открывает нам новый мир, новые познания, новые силы. Казалось бы, что проблемы поглотили нас полностью, внутри пустота, силы покидают нас, опускаются руки, но.вдруг откуда -то появляется новая и необъяснимая сила, у нас вырастают крылья, стремление к действию, огромное желание изменить мир. Но прежде чем изменить мир, нам необходимо изменить самих себя и наше отношение ко всему, что нас окружает.

Гарсиа Маркес писал: «Не плачь, потому что это закончилось. Улыбнись, потому что это было». Ведь проще всего всё начать с простой улыбки. Улыбка поднимает настроение, улыбка действует на трудности так же, как солнце на тучи, - разгоняет их. Ты улыбнулся - и вот уже первый результат: у тебя поднимается настроение, ты начинаешь смотреть на вещи с оптимистической точки зрения, и появляются мысли, что, может быть, эта проблема, которая казалась тебе настолько трудной и безвыходной, имеет множество решений. Достаточно посмеяться над проблемой - и она сама по себе пройдёт, как будто её и не было. «Мысли - крылья души», - писал К.Боуви. За день у человека появляются десятки тысяч мыслей, но не многим удаётся быть внимательным к ним. Человек должен верить, искренне верить в воплощение своих хороших мыслей. Мы всегда окружены тем, о чём помышляем. Достаточно научиться контролировать их и поверить в свои собственные силы и возможности - и тогда жизнь будет твоим наставником и проводником к достижению целей, которые ты поставил перед собой.

И тут же появляется следующий результат - ты приобрёл огромный жизненный урок, ты стал мудрее и опытнее, ты переборол самого себя, поменял себя - и тут же изменился мир. Нет, физически ты не попал в другое место, но ты изменил своё отношение ко всему, и вслед за этим все, что тебя окружало, изменило своё отношение к тебе. Теперь всё зависит только от тебя самого, мы строим свой мир сами и только таким, каким мы хотим видеть его и жить в нём. Мир предоставляет нам множество разнообразных дорог, но право выбора остаётся всегда только за нами!