Пивоваров Д.В.

В статье рассматриваются вера и неверие в чудо закона природы; о понятии закона и его видах; два учения о генезисе понятия закона; гипотеза о пограничном характере закона природы; о причинах плюрализма концепций закона природы; разъяснения гипотезы пограничности закона.

Вера и неверие в чудо закона природы. Наука исходит из неявной общей предпосылки, что объективному миру свойственна внутренняя упорядоченность, иначе мир невозможно рационально познать и описать. Эта предпосылка, органично встроенная в наши умы, не относится к числу строго доказанных истин, чаще имеет апофатическое обоснование, но мало кто из гениев науки проявлял желание ее опровергать. Известный британский теолог Т. Торрэнс, изучавший религиозные основания науки, пришел к выводу, что мыслить научно — значит стремиться думать в соответствии с той формой абсолютной разумности, которой подчинена вся природа; осмысливание внутренней интеллигибельности мира в терминах физических законов кладет начало тому, что мы именуем «научным сознанием». Научный смысл, следовательно, происходит от признания законов природы, а твердое убеждение в объективной реальности таких законов в конечном счете требует риска веры в высшую разумность космоса. Крупнейшие мыслители всех времен полагали, что равновесное сочетание важнейших мировых противоположностей (притяжения и отталкивания, прерывности и непрерывности, конечного и бесконечного и т. д.) лучше всего выражается универсальными законами природы. Так, А. Пуанкаре, классик релятивистской физики, писал, что наполненность мира гармонией есть «вечное чудо», что исключения из законов крайне редки и что эстетическое в науке в первую очередь связано с созерцанием этого бесценного чуда. «Тот, кто его вкусил, кто увидел хотя бы издали роскошную гармонию законов природы, будет более расположен пренебрегать своими маленькими эгоистическими интересами, чем любой другой. Он получит идеал, который будет любить больше самого себя, и это единственная почва, на которой можно строить мораль» [1].

Вместе с тем концептуальное системосозидание, сопряженное с признанием всеобщих законов бытия, периодически подвергается жесткой критике со стороны скептически настроенных философов и ученых. Скептики, агностики и нигилисты время от времени до основания разрушают утвердившееся холистическое мировоззрение, не подозревая однако, что расчищают место для нового холистического синтеза. Ж. -П. Вернан ясно описал механизм взаимоперехода рационализма и скептицизма на примере истории античной философии [2]. Сходный духовный колебательный процесс нетрудно обнаружить в истории современной науки. Нынешняя «постмодернистская деконструкция» холистического мироотношения имеет целью десакрализовать религиозные основания естествознания и подорвать веру ученых в объективную реальность законов природы. Широкая пропаганда и навязывание ученым постмодернистского стиля мышления грозит полностью лишить научное объяснение «физического смысла», свести фундаментальные науки к технологии «know how». Не случайно поэтому в философии и науке сегодня усиливается противодействие постмодернизму. Все более заметна тенденция возродить холизм — обновить мировоззренческие объяснительные принципы, создать новую картину целостности мира и человека, восстановить в рамках неохолизма веру в объективную реальность законов природы.

О понятии закона и его видах. Понятие объективного закона природы принято противопоставлять понятию субъективно установленной нормы человеческого поведения (например, юридическому или моральному закону). Сложились два разных понятия «закона» (греч. nomos, лат. lex): 1) закон есть объективно-реальное существенное отношение (связь) явлений, обладающее признаками необходимости, всеобщности, бесконечности, повторяемости и устойчивости; 2) закон — это обязательное для людей социальное установление. Объективный закон действует в бесконечной сфере явлений неизменно и с непреложной необходимостью. Напротив, люди подчас нарушают навязанные им правила жизни, а то и вовсе заставляют законодателей менять свод законов; в одной стране приняты такие законы, а в другой — иные. Так, Аристотель утверждал, что «справедливое по природе» не всегда является «справедливым по закону». Вместе с тем у объективного закона и у субъективно-установленной нормы поведения есть общее свойство определять и регулировать ход событий. Заметим, что древнегреческое существительное «nomos» произошло от глагола «делать». Есть мнение, что в древности «номосом» называли изгородь, границу, которую пастухи ставили, чтобы животные не покидали пастбища. В этом смысле номосы-законы суть ограничения, перечни запретов. Иногда русское слово «закон» этимологически трактуют не в смысле положить чему-либо конец или закончить, а в противоположном смысле «апейро- на» — выхода за кон, за конец, за рамки опыта, в бесконечное, — что точнее отвечает дефиниции закона как формы бесконечности. В ведической философии общий регулятор движения вещей обозначается термином «рита» (от санскр. rta — двигаться; rita — закон движения; отсюда — «ритуал», т. е. «ход вещей», например в форме ритма Солнца, суток, жизни). В даосизме закон и путь всех вещей именуется «дао».

Люди склонны обобщать: ум не выносит хаоса и конструирует регулярности, даже если бы их не было в самой реальности. Например, в средние века один из астрономических «законов» гласил, будто появление комет является сигналом великих событий. Наука критически оберегает себя от незрелых обобщений. Если некие регулярности выражены математически как законы природы, то и они далеко не всех удовлетворяют. Существует вера в то, что подлинное понимание требует объяснения причин законов. Вместе с тем нынешние ученые не признают большинство тех объяснительных причин (божественные силы, духи, флюиды, невесомые жидкости), с которыми их предшественники соглашались в прошлом. Объективные законы классифицируют по разным основаниям. Можно подразделять их по формам движения материи: физические, химические, биологические и социальные. По степеням общности выделяют специфические, общие и всеобщие законы и закономерности. Универсальные законы бывают разных типов: а) устанавливающие зависимость между переменными свойствами (например, между давлением, температурой и объемом газа), б) утверждающие о существовании инвариантности, в) говорящие о том, что если объект принадлежит данному сорту, то у него должны быть такие -то наблюдаемые свойства. Общие законы скорее действуют не автономно, а проявляются через сотни специфических существенных отношений. Наука постоянно стремится отыскать единый и универсальный закон природы, из которого бы логически вытекала вся иерархия общих и частных законов. Но мало верится, что такая цель вообще достижима наукой. Динамическими законами (например, законами классической механики) однозначно объясняют функционирование индивидуальных объектов. Под статистическими законами имеют в виду законы-тенденции, управляющие большими совокупностями предметов (классов вещей или коллективов людей); такие законы позволяют с той или иной долей вероятности описывать поведение отдельных объектов. Говорят также о причинных и непричинных (функциональных, структурных, коррелятивных) законах.

Два учения о генезисе понятия закона. Конкурируют два разных взгляда на генезис и эволюцию понятия закона: библеисты выводят это понятие, например, из обстоятельства договора Бога с Моисеем, а атеисты - из космических циклов, открытых древними астрономами.

1. Согласно монотеистическому взгляду «закон» изначально представлял собой кодекс священных заповедей, продиктованных Богом через пророков человечеству (Закон Божий, Ветхий Завет, Новый Завет). Ж. -П. Вернан утверждает, что древние считали «темис», обычай в форме непи- санного закона, божественным установлением; с момента же записи законов, которые стали доступны каждому, обычай превратился в человеческое установление — в «номос». [3]. Позже понятие закона-как-завета стали увязывать с предписаниями земных наместников Бога - фараонов, царей, императоров, королей. Значение этого понятия постепенно расширялось, им стали обозначать важнейшие правила жизнедеятельности, вводимые любым политическим режимом. Наконец, под влиянием монотеизма наука и философия нового времени распространили понятие закона на сферу природных и социальных явлений, придав ему статус объективной причины. Греческие софисты V-IV вв. до н. э. противопоставляли фюзис и но- мос, относя «законы» в класс соглашений; словосочетание «номос фюзи- са» («закон природы») они бы скорее оценили как нонсенс. В отличие от «разных природ разных вещей» закон считался человеческим изобретением (tekhne, искусством), созданным по консенсусу, чтобы ограничить естественные свободы ради собственных интересов. В искусственном же тогда видели нечто насильственное и несовершенное. Отношение к закону как договору-запрету по согласию далеко не всегда способствовало социальной стабильности. Поэтому многие философы (например, Платон) оспаривали конвенциональный статус закона, требовали указывать его разумные основания и формулировать номос не как запрет, а в позитивном виде.

Монотеистическое объяснение понятия физического закона таково. Бог сотворил мир ex nihilo и подчинил явления природы и общества невидимым объективным законам-правилам. Эти законы целенаправленно регулируют природные процессы по аналогии с Заветом, заключенным между Богом и людьми. Василий Великий (330—379), архиепископ Кесарийский, изложил в своем «Шестодневе» принципы христианской космологии и настаивал на том, что законы природы происходят от Слова Божьего, имеют разумное начало. Из идеи единства Бога для христиан следует принцип единства сотворенного универсума: а) все вещи, видимые и невидимые, находятся в необходимой взаимосвязи; б) законы материального и духовного бытия тождественны. Слово Божье пропитало все бытие (все вещи и всех людей) смыслом скрытой закономерности. Познать объективный закон в полной мере — значит понять не только сущее, но и должное «поведение» предметов и суметь ответить не только на вопрос «каким способом закон действует?», но также и на вопрос «почему именно закон таков и так действует?». Истинные естествоиспытатели непременно испытывают веру в абсолютное природное первоначало, а в научном знании всегда есть связанный с интуицией сильный «имплицитный элемент», не поддающийся концептуальному и математическому выражению (М. Полани).

Сотворение мира и его законов «из ничего» и с определенной целью означает также абсолютную свободу Бога, безусловную новизну и уникальность творения и, следовательно, невозможность чисто дедуктивного познавания людьми объективной и субъективной реальности. Поэтому знание законов природы не может быть априорным, а является следствием разумного обобщения результатов наблюдений и экспериментов. Отсюда картезианцы развили вероятностный (в противоположность динамическому) взгляд на природу научной истины: они верили, что всемогущий Бог творит все допустимые истины, и по причине бесконечного ума и свободной воли Бога даже взаимоисключащие истины могут быть совместимыми. Человеческий же ум ограничен, поэтому люди соглашаются только с требованиями чистого разума и Откровением, признавая научное знание неточным и вероятностным. Как свидетельствует история науки, сам по себе рутинный перебор множества фактов и их тонкий логический анализ редко завершаются открытием закона. Открытие закона — удел не столько армии трудяг-экспериментаторов и изощренных аналитиков, сколько редких ученых (своего рода пророков) с гениальной интуицией, способных раскрывать свои интуитивные догадки о законах при помощи скромных эмпирических и теоретических средств.

Спиноза полагал, что порядок вещей и идей один и тот же, а потому законы ума и законы природы в принципе находятся в гармоническом единстве. Христианские философы учат: а) чем глубже научное познание, тем точнее оно постигает подлинные законы мироздания; б) тем ближе оно к знанию Божественного Логоса; в) тем более строгие нравственные требования надо предъявлять к естествоиспытателю. В человеке как психофизическом существе совокупно действуют законы природы и законы души (мышления, нравственного поведения), и между этими законами устанавливается либо гармония, либо дисгармония. Как и человечество, мир вещей управляется не случаем и не слепой необходимостью, а целенаправленными разумно-божественными законами добра. Есть глубинная корреляция между тем, как мы мыслим (законы логики), и тем, как себя «ведут» вещи (законы природы). Дисгармония между правилами научного ума и мировыми законами ведет к разрушению природы и общества. Иногда Бог вмешивается в мир и общество, меняет характер действия в нем естественных законов. Смысл Книги Природы вычитывается через познание физических законов. В споре с монотеистами деисты настаивают на том, что Бог не вмешивается в мир и общественную жизнь, чудес не бывает, объективные законы природы и общества вечны и неизменны. Атеизм отвергает идею сотворения Богом мировых законов, не считают «законы природы» уставом небес и исключают из картины мира принцип телеономии. Материалистическая наука унаследовала представления деистов о вечности и неизменности объективного закона, а также о его необходимом и сверхчувственном характере.

2. Согласно сциентистскому мнению, первыми, кто открыл космические регулярности — непреложные, простые, точные и бесконечные, были древние ученые-астрономы, пораженные красотой, строжайшим порядком и безусловной цикличностью звездного неба. Затем понятие закона природы стало эволюционировать в сфере античной философии. Внутреннюю и неизменную гармонию, которая упорядочивает хаос всех вещей и указывает человеку путь, Лаоцзы именовал «дао», Г ераклит - «логосом» (речью о мировом законе и судьбой всех людей), Анаксагор - «нусом» (мировым разумом), Платон - «божественными идеями» (целями-образцами, согласно которым творятся земные предметы), а Аристотель - «энтелехией» (целевой причиной). Сторонники Демокрита полагали, что внутренние силы порядка действуют в природе в форме слепой необходимости; напротив, платоники и перипатетики приписали мировому закону телеологический характер; стоики попытались эклектически совместить обе эти альтернативы. Средневековая христианская философия усматривала в «natures leges» проводников божественной воли: закон природы есть стремление вещей к той цели, которую в них заложена Богом (Фома Аквинский). В этике и теории естественного права «номос» есть антитеза природы, а в теории государства - понятие, противоположное произволу и насилию. В в. латинским термином «lex» (от греческого lex - «устная речь; отсюда «лексика», «лекция) стали обозначать соотношение между событиями, математически выраженное дифференциальным уравнением. Декарт ввел в философию и естествознание понятие закона природы, определив его как правило (причину) того или иного физического движения. Ньютон отличил методологические правила ученых от объективных законов. Ставшее нормативным для естествознания требование выражать закон математической функцией способствовало быстрому накоплению «количественных законов» (эмпирических и теоретических), раскрытию качественной специфики изучаемых предметных областей и успешному практическому приложению познанных законов. Вот ряд наиболее впечатляющих открытий. Г алилей открыл законы падающих тел, Кеплер - законы о движениях планет, Ньютон - законы классической механики; позже Фарадей, Максвелл и Герц сформулировали законы электродинамики; в XIX в. Майер и Джоуль установили закон сохранения энергии, а Клаузиус создал теорию энтропии; в нач. XX в. Планк ввел понятие кванта действия, обозначающего базовый пакет энергии, а Бор уточнил квантовые законы.

На представление европейского естествознания о рациональном и математико-подобном характере мироустройства повлияли учения Пифагора и Платона о Боге-Творце как безупречном геометре, а также христианская доктрина о творении мира Словом Божьим. Например, законы Кеплера, Ньютоново понятие sensorium Dei, принцип наименьшего действия Мо- пертьюи, отрицание Эйнштейном вероятностной природы квантовой механики и его идея абсолютности скорости света явно опирались на иудеох- ристианские допущения. Широко распространенный до сих пор в науке принцип системности, призванный подменить собой идею противоречивой целостности бытия, является продуктом теологического мировоззрения. Однако сегодня большинство ученых не толкуют «законы природы» как божественные предписания и само слово «закон» утратило для них прошлый религиозный смысл. Они веруют в то, что Бог отсутствует в мире, а мир сам о себе заботится. Закономерности функционирования и развития общества исследовались Аристотелем, Боденом, Вико, Монтескье, Кон- дорсе, Гердером, Гельвецием, Руссо, Тьерри, Минье, Гизо, Гегелем, Сен- Симоном, Контом, неокантианцами и многими другими мыслителями. Марксизм представил историческое развитие общества как результат действия объективных экономических законов, имеющих характер тенденций. Эти законы менее долговечны, чем законы природы. Они реализуются через деятельность людей, ставящих перед собой осознанные цели, но считаются независимыми от общественного и индивидуального сознания (экономический детерминизм). Более или менее ясно сформулированный закон позволяет уловить смысл природных или социальных явлений и очень высоко ценится в науке.

Гипотеза о пограничном характере закона природы. Полагаю, что принципиальный синтез альтернативных концепций закона природы может основываться на идее Логоса как посредника (медиума, границы, средства связи) между сверхчувственным и чувственно-данным уровнями бытия. Эта идея, как известно, зародилась в лоне досократической философии, далее развивалась Филоном Александрийским и Иоанном Богословом, а потом прочно утвердилась в христианской теологии и философии. Так, по Филону, Логос представляет собой активный принцип трансцендентного Бога-Творца; Логос, как Сын Бога, связует Творца с сотворенным космосом; Слово-Логос осознает Себя Божественным Разумом и служит вместилищем интеллигибельного мира [4]. В Евангелии от Иоанна понятие Логоса впитало в себе смыслы иудейских понятий Мудрости и Слова Божьего, а также сформулированного древнегреческими рационалистами принципа разумного познания и самовыражения. О медиаторной функции Логоса у Иоанна Богослова сказано: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Богом. Оно было вначале у Бога. Все, что существует, было сотворено через Него, и без Него ничего из того, что есть, не начало существовать. В Нем заключена жизнь, и эта жизнь — свет человечеству. Свет светит во тьме, и тьме его не поглотить». (Иоан. 1. 1). Христос- Логос есть посредник между людьми и Богом-Отцом: Христос есть Путь, Истина и Жизнь. Иначе, чем через Христа, нельзя придти к Богу-Отцу. Во многом аналогичные представления о дао мы находим в трактате «Даодэц- зинь».

Предлагаю дедуцировать из религиозных идей Логоса и дао (Посредника и Пути) гипотезу о том, что закон науки имеет пограничное бытие. Это значит, что закон: а) возникает из внешнего контакта различных объектов А, В, С,., N, и финальная причина закона — их взаимодействие;

б) взаимное отражение А, В, С,., N вызывает внутри них (в сферах их сущностей) общий и единый кооперативный эффект — виртуальный эмерджент, представляющий собой информационную матрицу (образец) всякого последующего взаимодействия; в) эту иформационную матрицу, как инвариант взаимоотношений между А, В, С,., N, на языке классической философии именуют «внутренней, необходимой, устойчивой и повторяющейся связью сущностей»; она обусловливает статистический характер пограничных связей вещей; г) закон стабилен, долговечен, но способен также со временем незаметно либо резко изменяться. Из нашей гипотезы о пограничной реальности закона следует, что закон одновременно действует на границе между вещами и внутри каждой вещи, то есть в одно и то же время он имеет внешний (чувственно-данный, феноменальный) и внутренний (сверхчувственный, сущностный) характер. Скрыто коренясь в информационной структуре каждой вещи, закон природы актуализируется и энергично проявляется в пограничных ситуациях, в пространстве внешних контактов вещей.

О парадоксальности границы и пограничного бытия речь уже шла (в § 2 гл.1), но кое-что повторим. Граница — не пустое пространство, а виртуальное синтетическое содержание, инобытие всех приграничных вещей. Закон, толкуемый как пограничное бытие, не есть «вещь» и его невозможно изучать как нечто вещеподобно-видимое. Контактирующие А, В, С, ., N в одно и то же время взаимно: а) отталкиваются, оберегая свою самость и внутреннюю целостность; б) притягиваются в результате обоюдного вы- хождения за собственные границы в соседние пределы. Следовательно, и в законе природы как пограничном бытии должна быть снято растворена та или иная разновидность противоречия отталкивания и притяжения, разъединения и объединения, конечного и бесконечного и т. д. Гипотеза о погранично-двойственном и неопределенном характере закона природы позволяет парадоксально синтезировать альтернативные утверждения, конкурирующие в философии и естествознании: 1) «законы природы объективно-реальны» и «законы природы — это призраки, субъективные фикции научного разума»; 2) «законы природы исключительно виртуальны (идеальны, нематериальны), они представляют собой ненаблюдаемые существенные связи» и «законы природы материальны, они относятся к разряду эмпирически наблюдаемых регулярных событий»; в) «законы природы вечны и неизменны» и «законы природы постепенно эволюционируют и могут исчезать».

О причинах плюрализма концепций закона природы. В самом деле, понятие закона природы (как в прошлом, так и теперь) толкуется весьма неоднозначно. Объективный идеализм приписывает закону природы трансцендентное нематериальное существование, независимое от человеческого сознания. Напротив, пантеистический материализм сближает объективный закон с бесконечной материальной субстанцией, косвенно наблюдаемой через ее внешние проявления. Те атеисты, которые признают объективно-реальное существование закона природы, берут его как безусловную данность, не требующую никакого объяснения. Теологи, придерживающиеся традиции платонизма, частные законы объясняют через иерархию все более общих законов вплоть до Божественного Логоса. Кантианцы и конвенционалисты объясняют простоту законов и невозможность их прямой верификации тем, что законы суть наши собственные изобретения; они есть логические конструкции, а не картины мира. По Попперу, «законы природы - это синтетические и универсальные, но неверифици- руемые высказывания, которым можно придать следующую форму: для «всех точек пространства и времени верно, что ...», причем «закон природы есть неизменная регулярность, а если она изменяется, то мы не называем ее «законом» [5]. В философском словаре Г. Шишкоффа читаем: «.в самом лучшем случае под законом природы понимается математическое формулирование какого-либо явления природы, которое совершается при известных обстоятельствах всегда и всюду с одинаковой необходимостью. <...> Явления происходят не вследствие какого-либо закона, они не вызываются законом, а всегда осуществляются лишь в соответствии с тем или иным законом» [6].

А.Н. Уайтхед, выдающийся английский математик, богослов и философ, сопоставил и обобщил самые разные представления философов и естествоиспытателей о законах природы. В итоге он вычленил четыре основных концепции: имманентную, трансцендентную, феноменалистскую и конвенционалистскую. По Уайтхеду, их суть вкратце заключается в следующем.

—Согласно первой концепции закон природы есть момент внутренней существенной взаимозависимости вещей. Различные объекты в процессе их взаимодействия частично отождествляются, и возникает некоторый внутренний образец способа их взаимосвязи. Этот закон-образец, как и сами объекты, подвержен изменениям, поэтому индуктивное предсказание будущего на основе нынешних законов проблематично. Объяснить явление — значит показать его приблизительное сходство со сложившимся внутренним образцом, рассмотреть явление как своего рода пример статистического действия закона, то есть следовать логике пантеистической доктрины эманации.

— Вторая концепция трактует закон природы как нечто образцово - внешнее по отношению к объектам, а существование каждого объекта полагает зависящим только от него самого. Закон движения тел, например, согласно деизму Ньютона, предустановлен Богом и в точности выполняется. Однако знание законов отношений между объектами ничего не раскрывает в природе самих этих объектов. И обратно, зная их природу, мы не можем вывести из нее законы.

—Для сторонников третьей, феноменалистско -позитивистской, концепции законы являются просто утверждениями о фактах, относятся к наблюдаемым объектам и ни к чему более. В этом смысле закон природы есть не что иное, как некая простая тождественность, сохраняющаяся в ряде сравнительных внешних наблюдений. Например, формулировка закона тяготения базируется только на простейших описаниях наблюдаемых фактов: две частицы материи притягиваются друг к другу с силой, прямо пропорциональной произведению их масс и обратно пропорциональной квадрату расстояния между ними.

—Конвенционалисты полагают, что возникновение в человеческом сознании представления о каком-нибудь отдельном законе природы до некоторой степени условно и преимущественно вызвано особенностями научных интересов и умственных операций исследователей. Например, современная математика отвлеченно рассуждает о порядковых типах безотносительно к каким-либо частным объектам, представляющим эти типы. Затем выведенные математические законы применяются ко всей природе. Выбор интерпретации геометрического характера физического мира содержит в себе элемент произвольности [7].

Описанные Уайтхедом альтернативные концепции закона в достаточной мере доказали и отстояли свои права на существование в научном мышлении. Поскольку они и поныне соперничают в современной методологии и философии науки, то остается актуальной дилемма: а) либо ученому следует, полагаясь на свой собственный мировоззренческий критерий, выбрать только одну из четырех альтернатив, а от остальных абстрагироваться; б) либо надо, экстрагируя достоинства каждой альтернативы, попытаться их синтезировать. Гипотеза о погранично-двойственном характере закона природы, по-видимому, в некоторой степени способна разрешить эту дилемму.

Разъяснения гипотезы пограничности закона. Поясню и конкретизирую свою гипотезу.

1. Наиболее волнующую философскую проблему, связанную с загадкой реальности закона природы, можно сформулировать так. По своим атрибутам закон природы следовало бы определить как «призрак» (Ю. Бо- хеньский). Ведь сам по себе он неметричен (закон одновременно есть везде, но нигде строго не локализован), чувственно невоспринимаем (у него нет геометрической формы, цвета, вкуса, запаха, его невозможно потрогать или услышать); многие считают его вечным, неизменным, неверифи- цируемым и поэтому в целом — нематериальным. В противоположность призрачному закону, конечным материальным вещам присущи чувственно воспринимаемые свойства (фигура, вес, цвет, запах и пр.); воспринимаемые предметы появляются, изменяются и исчезают. Выходит, призрак виртуального закона эмпирически не регистрируется в форме sense data и его невозможно теоретически погрузить в континуум фактов. Убеждение в «ирреальной призрачности закона» проистекает из чувства реизма, т. е. из стремления свести всякое объективное существование к чувственной данности «вещи». Однако если закон есть прежде всего объективное отношение, а не вещь, то он действителен: принадлежит к роду условного бытия, выступает способом осуществления внутренней возможности своего через среду иного, реализуется через внешнюю повторяемость событий. Закон всегда действует при наличии определенных условий. Так, закон Ома реализуется в обычных условиях, но перестает проявляться при температурах, близких к абсолютному нулю.

Генезис и эволюцию «объективного-невещественного» закона природы можно в общих чертах объяснить на основе гегелевской теории рефлексии, неоднократно упоминавшейся выше. Пусть два предмета впервые вступают во взаимодействие, образуя некоторую относительно замкнутую систему. Допустим также, что до момента воздействия у них было мало сходных, общих свойств. Но вот они начинают взаимоотражаться, и чем теснее их контакт, тем больше признаков одного предмета становятся моментами внутренней структуры другого. Происходит частичное отождествление обеих сторон данного взаимодействия. В структуре взаимодействия развивается относительно устойчивая связь. Допустим теперь, что это взаимодействие прекратилось. Однако «впечатанная» предметами друг в друга информация о самих себе продолжает передаваться по цепям все новых и новых взаимодействий этих предметов с уже иными предметами. Так или иначе эта информация включается в процесс управления динами - кой последующих взаимодействий, в которые втягиваются другие предметы. Происходит долговременная стабилизация закона, хотя положившие ему начало единичные инициаторы могли уже исчезнуть. Общее, появившееся и усилившееся при все новых и новых взаимодействиях и взаимоот- ражениях предметов, теперь начинает доминировать над единичным, управлять им. В этом смысле можно говорить, что закон подчиняет себе явление, правит миром.

Теперь можно представить себе происхождение новых законов той или иной степени общности. Если предметы, закрепившие в своей внутренней структуре информацию об отождествившихся с ними других предметах, вступают во взаимодействие с существенно отличающимся от них классом предметов, то в их контакте может возникнуть принципиально новая существенная связь. Через свои внешние пограничные проявления объективный закон косвенно реализует пространственно-временные свойства. В постоянно повторяющихся практических действиях с предметами стихийно накапливаются тождественные объективным законам алгоритмы и схемы действий, которые со временем интериоризуются в операции мышления. Сравнивая на уровне рационального познания предметы друг с другом, исследуя историю их взаимодействия, наука формулирует законы объективного мира в их абстрактно-чистом виде, а также выстраивает иерархию из универсальных, общих и частных законов природы. Вместе с тем, в отличие от абстрактно-общей формулы закона науки объективнореальный закон природы имеет форму конкретной общности или всеобщности, а потому никогда не может быть исчерпывающе выражен системой научных понятий.

2. Многие исследователи считают закон природы чем-то совершенно простым, внутренне непротиворечивым. Однако если он есть разновидность «пограничного соотношения», то он парадоксален: и прост и сложен. Закон прост потому, что представляет собой не внутреннее единство разных, а внутреннее единое - сверхчувственный монолит, который невозможно даже мысленно расчленить на некие связанные части. В то же время закон, будучи медиумом, опосредует связь противоречивых сущностей, и в этом смысле он сложен - складывается из снятых и гармонически преломленных в нем противоположных тенденций. Анаксимандр из Милета учил, что благодаря космической справедливости, устанавливаемой апей- роном, ни одна стихия не способна долго господствовать над другой и мировой порядок составлен симметрией борющихся друг с другом сил и стихий. Если фундаментальные законы природы все же диалектически противоречивы, тогда логической формой их выражения должна стать конъюнкция рефлексивных противоположностей или антиномия. А ведь естествознание упорно, опасаясь «двусмысленной диалектики», избегает антиномических способов описания законов природы. Например, физикам проще утверждать, что есть отдельно описываемый закон всемирного тяготения и есть также независимо от него объясняемые силы отталкивания. Однако, возможно, более точен Гегель, когда в «Науке логики» он говорит об одновременном притяжении и отталкивании всех взаимодействующих фрагментов бытия. Так, причиной вращения спутника вокруг Земли является симметричное противоречие в нем притяжения и отталкивания. Рав- нодействие центростремительной и центробежной сил, одновременно приложенных к спутнику, обеспечивает его устойчивое вращение. Следует ли все физические эффекты сводить к фундаментальным «гравитонам», в существование которые пассионарно веровал Эйнштейн? Не пора ли физикам ссылаться не просто на закон всемирного тяготения, а оперировать более реалистичным законом всемирного тяготения-отталкивания? Впрочем, диалектика не столь уж чужда храму естествознания, если вспомнить о принципе дополнительности Бора или принципе неопределенности Гейзенберга. Вполне диалектичными мне представляются также общенаучные утверждения о «покоящемся изменении» (о физических законах и инвариантах как формах устойчивости - «закон движения» «инвариант изменений»), о «незримом законе-регуляторе видимого порядка» и др.

3. Большинство философов и ученых продолжают утверждать, что закон природы принципиально неизменен. Однако если допустить, что мир эволюционирует, а его законы возникают из пограничных взаимоотношений вещей, то, следовательно, законы природы тоже должны как -то постепенно (пусть незаметно) изменяться. Основываясь на тезисе о том, что социальная реальность обладает «вулканическим» элементом, французский социолог Г. Гурвич (вслед за Э. Бутру) предложил «гипердиалектическую» гипотезу изменчивости объективных законов развития общества. В советской философии в 70-х гг. ХХ в. состоялась дискуссия по вопросу развития законов природы и общества. Некоторые авторы (например, М.Н. Рутке- вич) допускали, что объективные законы (в особенности закономерности социального бытия) эволюционируют под влиянием изменяющихся усло- вий его действия. Сторонники И. Пригожина, придерживаются таких гипотез синергетики: а) любые физические константы со временем эволюционируют; б) законы природы недолговечны и со временем могут прекращать свое действие. Ставится, например, проблема изменения гравитационной постоянной в процессе расширения вселенной. Из современной теории раздувающейся вселенной, общепринятой в естествознании, напрашивается вывод, что в формальной структуре физического закона должен фигурировать коэффициент времени. Согласно неклассическим (реляционным) воззрениям расширяющийся физический континуум, во-первых, конечен, во-вторых, историчен, в-третьих, сопряжен со случайностями и сингулярностями. Следовательно, в объяснении мировых регулярностей недостаточно «истин чистого разума», универсальных и необходимых; требуются также экспериментальные «истины факта», акцидентальные истины истории.

Как видим, богословская идея Логоса обладает серьезным эвристическим потенциалом и может быть положена в основу современной философско-методологической концепции закона природы.

Использованная литература

1. Пуанкаре А. О науке. - М., 1990. - С. 658

2. ВернанЖ.-П. Происхождение древнегреческой мысли. - М., 1988.

3. Вернан Ж.-П. Происхождение древнегреческой мысли. М., 1988. С. 71-72.

4. Муратов М. Философия Филона Александрийского в отношении к учению Иоанна Богослова о Логосе. - М., 1885.

5. Поппер К. Логика и рост научного знания. - М., 1983. С. 87-88, 277.

6. Философский словарь / Под ред. Г. Шишкоффа / Пер. с нем. - М., 2003. - С. 162.

7.Уайтхед А.Н. Идеи космологии // Избранные работы по философии. М., 1990. С. 499-540