Мурашкин М.Г.

В статье рассмотрено место закона и порядка в научной картине мира; определена значимость случая в нарушении объективных закономерностей.

Постановка проблемы в общем виде сводится к тому, что современная философия постмодернистской направленности исходит из изначаль- ности хаоса, а не порядка. Порядок из хаоса (И. Пригожин) существует в силу динамики самого хаоса, на что ориентируется не только постмодернистская философия, но и современная наука, находя определенное место закону в мироздании.

Анализ последних исследований и публикаций показал, что возникает тенденция возврата философии к своим классическим формам, где закону отводится главенствующее место [13, с. 1-196].

Формирование целей статьи направлено на определение места закона и его отсутствия, порядка и хаоса в общей картине мира.

Закон - это определенный порядок. Порядок обнаруживается там, где мы его искали. Порядок же, который мы не искали, для нас беспорядок [2, с. 267]. Человек ищет в определенном направлении, отыскивает жизненное, помогающее выжить, спастись. Не жизненное он именует пока хаосом, именует тем, в чем он для себя ничего не находит. Хаос как первобытный беспорядок [4, с. 291] еще не означает полного отсутствия в нем порядка. Ведь это беспорядок первобытный, то есть беспорядок первобытных времен, когда было мало порядков. К ХХ веку в этом хаосе человек нашел много порядков, обнаружил много закономерностей, неизменностей, повторяемостей, стабильностей. Сколько еще законов человек найдет в этом хаосе, который, на первый взгляд, не имеет законов, закономерностей? Для древнего человека законом было движение солнца, закономерность этого движения. Для современного человека эта закономерность в какой-то степени стала частью хаоса, частью случайности вместе с солнцем как конгломератом ядерных реакций.

В своей истории человек что-то обнаруживает для себя из хаоса, называя это законом. Но человек может и вернуть этот закон в хаос, уже не видя в нем ничего особенного, закономерного, стабильно повторяющегося и неизменного. Более того, этот закон может изменяться, переставая быть закономерностью, переставая быть нужным, необходимым, переставая быть идеальной формой для познающего человека. Познающий человек отражает в своем мышлении объективную реальность вместе с ее упорядоченностями. И потому реальность упорядочена в той мере, в какой она соответствует нашему мышлению [3, с. 224], она (эта реальность) правильно отображается нашим мышлением. Если наше мышление в своей упорядоченности не соответствует объективной реальности с ее упорядоченностями, то наше мышление просто не адекватно, то есть одна упорядоченность соответствует другой упорядоченности. Упорядоченность реальности соответствует упорядоченности в мышлении. И наоборот, упорядоченность в мышлении соответствует упорядоченности, находящейся в объективной реальности. Но это физический мир реальностей и их отображение в нашем мышлении. Все это относится к физическому бытию со своими упорядоченностями и к бытию мышления, отражающего мир вокруг себя. Все это бытийствует: и закон со своей повторяемостью и регулярностью, и мышление человека, отражающего этот закон. Физический мир со своими законами и мышление, идеально отражающее этот физический мир, существуют. Метафизический мир, то есть тот, который за физическим человеком лишь предполагается на основе знаний о физическом мире. Метафизический мир неизменный (во всяком случае переживается как таковой), так как он идеальный мир человеческой души, а неизменный в силу того, что выбран самим человеком как высший, как идеал. Физический же мир постоянно незначительно изменяется [4, с. 48-49]. Изменяются физические константы. Они не нарушают логических или арифметических законов [4, с. 48-49].

Законы логики - это законы пустые. Они лишь процедуры, требующие содержания, а также проверки на истинность. Содержание же находится в объективной физической реальности регулярностей (там, где человек сравнивает многие свои наблюдения) и повторяемостей, понимаемых как закон. Это содержание усматривает человек при помощи своей интуиции. Он усматривает в «обесчеловеченной природе» те законы, и только те, которые определяются для человеческого существа, для его приспособления и жизни, для его спасения в конечном итоге. Эти законы человек определяет в своем мире, человеческом срединном. Если же законы касаются микромира, мира квантового, то эти законы не работают. В квантовом мире хаос является основой, источником. Нелинейные, случайные процессы получают основания (И. Пригожин говорит о порядке из хаоса. Порядок касается нашего, человеческого, срединного мира. Хаос, нелинейность и случайность свойственны микро- и макромиру).

Эти законы как знания того или иного предмета микро- и макромиру дают возможность человеку философствовать, то есть устанавливать метафизические законы бытия как возможность в целом для человека, для его жизни, для его спасения. Устанавливая метафизические законы бытия человек из всего рассмотренного выкристаллизовывает главное, то есть самое жизненное, самое существенное как сущее. Хотя это сущее не обязательно содержит прижизненный человеческий опыт, а включает в себя структуры от рождения направляющие человеческое познание, структуры под названием «врожденные когнитивные структуры», или трансцендентальные [9, с. 162]. Этому трансцендентальному придавалось огромное значение еще с древности, ему как переменчивому логосу, следовал мудрец, черпая из него силы. Из него все человеческие законы черпают силы [22, с. 149]. Но этому трансцендентальному следовал мудрец и как неизменному истинно сущему бытию, абсолютному в своей полноте (Парменид). Это трансцендентальное касается природы человека, а значит, и врожденных направляющих для этического сознания, развивающегося в процессе индивидуального развития человека в социальном окружении. Эти направляющие присутствуют в идеалах человека на основе которых он переустраивает мир природы, мир веществ, мир материи, тем самым очеловечивая этот мир. Идеалы человека как законы этические, законы общественной жизни не отрываются от телесного. Потому даже у Платона как идеалиста (на первый взгляд) они следуют за телом, за принципами удовольствий и страданий. Даже исследуя законы люди в своих абстракциях и оторванности от телесных реалий при всех своих рассуждениях вращаются вокруг удовольствий и страданий [20, с. 99].

Удовольствия и страдания указывают все же на индивидуальное в человеке. Когда же моральный закон входит в телесную организацию человека, не оставляя ничего индивидуального, тогда не остается в человеке ничего произвольного, никаких неожиданностей [18, с. 215]. Тогда вряд ли познает человек что-то само по себе, то есть познает подлинное бытие. А познание как подлинное бытие все же предполагается [20, с. 543]. Тогда он (человек) только усваивает навязанное другими людьми.

Если закон вмещает в себя целостность, «единое», меру то он становится самодостаточным как самодовлеющий жизнью чистого разума человека. Такой закон включает в себя индивидуально-неповторимое личности. Такой закон определяется как высшее самим человеком и не вмещается в рассудочно-интеллектульную сферу, а выходит за ее пределы в иррациональное, трансцендентное в человеке. Такой закон обязательно имеет меру. При том меру не как ум [19, с. 84], а как гармонию разных сфер: разума и удовольствия, ограниченного и безмерного в представлениях человека. Т а- кие законы изобретает человек, переживая высшие состояния своего духа. Эти законы он изобретает для спасения, но не для своего личного, а спасения всех. При этом отсутствует логика. Логика может производиться и над несущественным, и при отсутствии сущего. Но там где сущее, там логика отсутствует. Там отсутствует всякое движение и вступает в силу субъективное переживание человеком некоего абсолютно-неизменного во времени, о котором говорили эллиаты, некое доэволюционное как «сверхпри- родно-идеальное», о котором говорил Платон. Эти субъективные переживания имеют место в природе человека как компенсация за измененное и природное, что дополняется переживанием неизменного и «внеприродно- го» («сверхприродного»). Это дополнение переживается как достаточность и именуется самодостаточностью. В мистицизме - это состояние Бога (например, в брахманизме [15, с. 117]). В философии - это сущее. Оно подпадает под категорию не действительного, а возможного. Это возможное может случиться с человеком, превратившись в действительность на какой-то небольшой промежуток времени. Но в повседневном бодрствовании оно существует в человеке как возможное.

Сущее, о котором идет речь, также попадает под категорию не актуального, а потенциального. Это потенциальное может произойти с человеком став актуальным на совершенно ограниченный промежуток времени. В повседневном бодрствовании это «сущее» существует в человеке как потенциальное, существует как «след» (в экзистенциализме - экзистенция).

Парменид и элиатская неизменность, Платон и платоновское идеальное - говорят об этом сущем как о некотором процессе человеческой души. Оттого сущее и ускользает от человека как объективное [1, с. 115], так как оно сугубо субъективное, неповторимо-случайное состояние человеческого духа. Потому и закон как некая объективность не сущее [1, с. 193]. В таком случае сущее содержит в себе такие противоположности, как созерцательное и сакральное и предстает как субъективно-случайное человека. Помимо субъективно-случайного есть еще объективно-случайное, о котором уже говорит наука, а не искусство, мистика, религия. Искусство же, а также мистика и религия как виды искусства, в своих объективных проявлениях содержит и субъективно-случайное, содержит то, что ускользает от разума. От Разума ускользает и Божественное откровение [24, с. 824] как субъективно-случайное переживание человека. Это субъективнослучайное переживание человека проявляется на короткое время в повсе- дневно-бодрствующем состоянии его сознания. Тогда оно из потенциально сущего превращается в актуальное. Но если оно превращается в актуальное при помощи некоего дополнительного актуально сущего [24, с. 83], то в таком случае его уровень случайности снижается. А ведь в случайности совершенство, возвышенность и неповторимость состояний человеческого духа. Совершенное и случайное не испытывает никакой недостаточности [24, с. 831]. Эту недостаточность испытывает необходимость в человеке, человеке, познавшем законы и закономерности в природе, создавшем свои законы общежития людей, законы, необходимые для процветания и выживания, для продолжения человеческого рода (подразумевается «человеческого», так как проходит по моральным законам, например, запрет на близкие отношения родственников, то есть запрет на кровосмешение), законы, не зависимые от патологического, а значит, и случайного, законы, определяющие волю человека его категоричностью [11, с. 268-269], законы влияющие на самое непосредственное восприятие человека. Ведь эти законы, взрощенные в нас воспитанием и образованием, влияют на наше восприятие. В этом смысле наше восприятие в какой -то мере является результатом культуры и образования. Через такое восприятие, а точнее, пользуясь таким восприятием и продолжая его направленность, мы выхватываем из хаоса то бытие вещей, те закономерности, присущие вещам, которые необходимы нам для выживания (или спасения). Таким образом мы находим принципы (законы), которые уже несут отпечаток нашей жизни. Мы приписываем вещам то, что необходимо следует от отданных нами душевных и физических сил [5, с. 124]. При этом мы используем свой опыт, интуицию других людей, внушение, что предстает как иллюстрированная метафизика [23, с. 303], предстает, пока мы не создаем новый закон, отражающий реальное положение вещей, реальное бытие материального мира. Но этот закон со временем тоже изменяется, так как в мире нет ничего неподвижного, разве что неподвижное определяется нашим мышлением [8, с. 355]. Хотя само мышление заключается в своей логике, в движении, в постепенном переходе от одного положения вещей к другому. Разве что неподвижно высшее состояние нашего духа, которое мы определяем как несравненное, которое есть «след» от пережитого состояния самодостаточности, состояния случайного, случайного как и основание всего мироздания, всего универсума, всего космоса, всей вселенной.

Случайность лежит в основании. Случайно возник мир в форме существования, бытия. Случайно бытийствует мир. Закономерность, повторяемость - это частный случай случайности. В случайности и хаосе мы обнаруживаем повторяемость и закономерность только в отношении отдельной вещи как частный случай. Потому случайность этой вещи нам представляется лишь от несовершенства нашего знания [21, с. 391], так как отдельной вещи присуща закономерность. В наших знаниях присутствуют закономерности, которые мы узрели в материальной природе. Но эти закономерности и ограничивают человека с его абстрактными домыслами. Человеческая же душа шире этих закономерностей и абстракций. Она шире благодаря случайностям, которые от тела, которые от восприятий человеком мира. Человеческая душа воспринимает многое в силу многих состояний, в которые приходит человеческое тело [21, с. 420], состояний, в которые ввергает человеческое тело окружающий мир, окружающие предметы со своими случайностями. И чем сложнее объект, тем больше случайностей он производит. В неорганической природе меньше случайностей. В живой природе - больше, в человеческой душе еще больше, вернее, более проявляется случайность, а не больше ее. Ее не может быть больше или меньше. Она в основе. Потому случайное и есть трансцендентальное. А такие понятия, как свобода, целостность, всеобщность, бесконечность - это понятия трансцендентальные. Они присущи определенному человеческому состоянию, состоянию самодостаточности измененного сознания. Это состояние оставляет «след» в человеке, в обычном состоянии бодрствования, состоянии повседневного бодрствования.

Это состояние мистик называет «состояние Бога», но это кратковременное состояние. Могущество Бога есть сущность Бога [21, с. 393]. Но если Бог - это «состояние Бога», переживаемое человеком, то это могущество очень недолговременное. Хотя «след» от этого остается на всю жизнь.

Существование (бытие) как таковое случайно. Не случайно существование отдельных вещей (объектов). Их закономерности и причинно - следственные связи подмечает человек своим разумом, своей сознательной жизнью, усваивая социальные нормы, становясь мудрым, чтобы организовать жизнь вокруг себя, дабы спастись, сохранить других и самому сохраниться. Однако с мудростью связывают положение, когда человек не подвергается душевному волнению, но обладает истинным душевным удовлетворением. С такой мудростью связывают и спасение [21, с. 618]. Но такое спасение служит лично для человека, спасение через устранение проблем, связанных с его характером, нравом, которые не дают адаптироваться. Спасение же всеобщее выходит за пределы отдельной личности и связано с социальным устройством, развитием техники. Процесс спасения начинается у человека с освоения мира, освоения природы, очеловечивания ее. Осваивание мира ведется в направлении того, что подмечается необходимое для выживания и спасения. Такой мир имеет в каком-то смысле человеческую мерку, структурирован и размерен относительно возможностей человека [16, с. 137-139]. Если же брать мир шире, как природу, как природу вселенных, то возможности человека снижаются и мир становится вне меры, вне человеческих мер [16, с. 137-149].

Само восприятие мира (природы) во многом вне человеческих мер, вне сознания. Многое в восприятии не осознается. Много мелких впечатлений человек не осознает [17, с. 116]. Не осознанное предполагает случайное, вмешивающееся в познавательный последовательный линейнологический процесс освоения мира. И это в человеке оттого, что сам мир природы составлен не из линейно двигающихся закономерностей как необходимостей, а из криво двигающихся незакономерностей как случайных процессов. В прямолинейное движение вносится беспорядок [6, с. 116], случай, отсутствие какой-либо закономерности, закона. Прямолинейное движение - закон, а искривление этого движения является хаосом. В этом отношении закон и хаос - противоположности. Противостоит закону и хаосу объективной реальности (объективного мира) представление человека об этой объективности. Представление человека требует достоверности, чтобы человек мог приспособиться, спастись. Следовательно, представления должны быть необходимыми и важными для человека. Возможность (сигнал о возможности, сигнал о возможности познать достоверно) обрести достоверное знание человеку заложена в нем самом априорно [10, с. 187-188], в его врожденных когнитивных структурах [9, с. 162].

Трансцендентальное как априорная возможность познавать различные виды познания [12, с. 121] открывает возможность постулировать свободы без предусловий неопределимого начала [12, с. 421-424], что ориентирует на субъективность, связанную с состоянием самодостаточности человека как сопроводителем процесса познания.

Состояние самодостаточности в человеке - это состояние цельности, потому оно и касается трансцендентального как познания целостности при интеграции познаний различных культур (художественной, научной). Состояние самодостаточности сопровождает процесс познания, не являясь самим этим процессом, имеющим содержание.

Природа как совокупности изменяющихся веществ (материя и движение [7, с. 66, 120]) порождает новые структуры и свойства случайно и по необходимости. Направленность необходимости человеческого познания в виде врожденных когнитивных структур содержится в человеке на неосознанном уровне и понимается часто как априорное знание [12, с. 107]. И это ясно. Знание необходимости законов дает человеку возможность выжить, спастись. Случайность, хаос как нерасчлененная стихия есть сама по себе как таковая. В ней и разворачивается человек со своим познанием необходимостей, причинно-следственных связей, законов. Невзирая на существование «в крови» человека нацеленности на выявление необходимостей, которые все же трудно устанавливать. Это связано с тем, что вещи, которые мы созерцаем, сами по себе не такие как они представляются нам в наших созерцаниях [12, с. 144]. Может быть, вещи в какой-то степени и не такие, какими они являются нам. Однако это только в определенной степени. Человек воспринимает вещи преимущественно такими, какими они есть. Если бы человек не воспринимал вещи именно так, то ему невозможно было бы приспособиться к окружающей действительности, невозможно было бы выжить, невозможно было бы спастись от угрозы некоторых вещей. Если человек знает об угрожающей опасности того или иного предмета, то он знает об объективных свойствах этого предмета. Эти знания он получает, сравнивая со свойствами других предметов. Таким образом человеком устанавливается связь, закон. В явлении человек в начале не видит основ для какого-то закона, но на помощь приходит трансцендентальная апперцепция. Она касается и абсолютного, и относительного в человеке. Относительность вещей была продемонстрирована выше. Абсолютное же - это самодостаточное состояние человека. Относителен мир.

Выводы. Место порядка, а не хаоса, закона, а не его отсутствия, в существовании (бытии) мироздания касается мира, который расположен между микромиром (квантовым миром) и макромиром (миром разбегающихся галактик и черных дыр). В микро- и макромире мы видим значимость случая.

Использованная литература

1. Аристотель. Метафизика // Соч: В 4 т. - М., 1975. - Т. 1. - С. 115.

2. Бергсон А. Творческая эволюция. - М., 1998. - C. 267.

3. Бергсон А. Творческая эволюция. - М., 2001. - С. 224.

4. Бородай Т.Ю. Хаос // Новая философская энциклопедия: В 4 т. - М., 2001. - Т. 4. - с. 291.

5. Гайденко П.П. Эволюция понятия науки XVII-XVIII вв. Формирование научных программ нового времени. - М., 1987. - С. 124.

6. Галилей Г. Избранные труды: В 2 т. - Т.1 - С. 116.

7. Гольбах П.А. Соч.: В 2 т. - М., 1963. - Т.1 - С. 66, 120.

8. Декарт Р. Соч.: В 2 т. - М., 1989. - Т.1. - С. 355.

9. Кай Хахлвег, К. Хупер. Эволюционная эпистемиология и философия науки // Современная философия науки. - М., 1996. - С. 162.

10. Кант И. Критика чистого разума: Соч. В 6 т. - М., 1999. - Т.3. - С. 187-188.

11. Кант И. Основы метафизики нравственности. - М., 1999.- С. 268269.

12. Кант И. Соч.: В 6 т. - М., 1999. - Т. 3.

13. Капітон В.П. Основи метафізики об’єктивних законів: Монографія. Частина 1. - Дніпропетровськ: ДДФА, 2006. - 196 с.

14. Карнап Р. Философские основания физики. - М., 1971. - С. 48-49.

15. Кристева Ю. Силы ужаса: эссе об отвращении. - СПб., 2003. - С. 117.

16.Крымский С.Б. Кузнецов В.И. Проблема рассмотрения мира как целого в физическом познании // Мировоззренческое и естественнонаучное познание. - М., 1983. - С. 137-149.

17. Лейбниц Г.В. Соч. В 4 т. - М., 1983. - Т.2. - С. 116.

18. Лосев А.Ф. История античной эстетики. Высокая классика. - М., 1974. - С. 215.

19. Платон. Соч. В 3 т.- М., 1972. - Т.3. - Ч.1. - С. 84.

20. Платон. Соч. В 3 т. - М., 1972. - Т.3. - Ч.2. - С. 99.

21. Спиноза Б. Избр. произв.: В 2 т.- М., 1957. - Т.1.

22. Трубецкой С.Н. Курс истории древней философии. - М., 1997. - С. 149.

23.Фейерабенд П. Избр. труды по методологии науки. - М., 1986. - С. 303.

24. Фома Аквинский // Антология мировой философии: В 4. т. - М., 1969. - Т. 1. - С. 824.