А.С. Десятков

Донецкий национальный

медицинский университет им. М.Горького

В статье исследуется информационное общество и риски как его последствия. Раскрываются различные социальные сферы риска, их локальный и глобальный характер, условия выхода из него. Утверждается, что противостояние и предотвращение рисков информационного общества возможно через совместное (на уровне стран и мирового сообщества) прогнозирование и распознавание будущих опасностей.

Современная человеческая цивилизация характеризуется целым рядом острых ситуаций: компьютеризация всех сфер производственной, общественной и индивидуальной жизни всех субъектов цивилизации; развитие глобального кризиса; проникновение информационного фактора во все сферы жизни общества, включая сознание человека информационной эпохи. В целом эти факторы детерминируют ситуацию глобального риска и обусловливают актуальность данной проблематики.

В связи с вышесказанным целью нашего исследования является изучение конкретных социальных детерминант глобального риска. Задача работы - выяснение сущности глобального риска в условиях информационного общества и информационной цивилизации.

Концепции информационного общества впервые появились в ведущих государствах мира и развиваются уже несколько десятилетий. Такой интерес вызван быстро развивающейся информационно-компьютерной революцией, глобальной компьютеризацией всех сфер жизни человека, государства и современной цивилизации в целом. Авторами этих концепций изначально были известные западные социологи-аналитики в области индустриальной цивилизации. Так, Г. Лихтгейм назвал будущее информационное общество

«посткапиталистическим», А. Этциони - «постмодерным», К. Боулдинг - «постцивилизационным», Г. Кан - «постэкономическим», Р. Сейденберг - «постисторическим», позже Р. Барнет прибавил прагматическую ноту - «постпетролеум общество». Однако все эти эпитеты были сняты одной фразой Д. Белла - «постиндустриальное общество» [1].

Позже концепции информационного общества разрабатывали в Германии - Г. Краух и Р. Брейтенштейн; в США - Дж. Мартин, Т. Деккер, Дж. Пелтон, В. Дайзард, Д. Мур, Дж. Сильвер, Дж. Лэйвер; в Японии - Й. Масуда, И. Кишида и др.

Проблемам риска посвящены также работы учёных в областях: теории вероятности (Р. Льюнс, Х. Райфа), теории катастроф (Е. Бабасов), теории принятия решений (Э. Науман), теории вероятностной и многозначной логики (И. Афанасьев), общей и социальной психологии (В. Рудашевский, О. Носкова, Ю. Козлецкий). Интерес к данной проблематике проявляют военные (В. Дружинин, Д. Контаров), правовые (М. Гринберг, В. Ойгонзихит), политические (М. Ильин, А. Панарин, В. Уваров), экономические (В. Гамза, П. Лигоненко, Н. Машинап, А. Беляков, А. Неклесса), демографические (А. Печчен, Дж. Комарофф), экологические (К. Лосев, В. Данилов- Данильян), медицинские (А. Марголина, А. Сомова), биологические (Н. Моисеев, Ю. Москалёв) и другие дисциплины.

Социокультурные срезы риска даны в работах А. Альгина, А. Арзамасцева, И. Афанасьева, Е. Букина, В. Букина, В. Иноземцева, Н. Моисеева, М. Нещадина, Л. Никитина, Ю. Павленко, А. Скаленко, Ю. Приходько, С. Удовик, Г. Щекина, О. Яницкого, а также зарубежных авторов У. Бека, Х. Дасоффа. Социально-философская дефиниция риска была дана в работах Т. Риктор и др.

Анализ изученной нами литературы по данной проблеме позволяет понять, что риск - достаточно функциональный феномен. Например, новая информационная экономика по мере её компьютеризации всё в большей степени попадает в новые зоны риска [5]. Так, появились проблемы зарплаты, дохода и распределения социальной помощи с далеко идущими последствиями, которые начинают серьёзно осмысливаться экономистами только сейчас. Также выяснилось, что компьютеризация экономической сферы и развитие технологий не обязательно приведут к улучшению качества профессиональной жизни. При этом появляются положительные инновации, которые также порождают новые зоны риска. Это - проблемы занятости и работы; проблемы в сфере доступа к информационным ресурсам и феномен справедливости; проблема качества жизни. Теряет свою актуальность индустриальная аксиома «работать, чтобы выжить»; концепция карьеры становится также неактуальной; меняют свои формы и приобретают большую рискоген- ность сферы частной собственности, власти и др. [6, 16].

В этих условиях американские социологи разрабатывают всевозможные сценарии выхода из зоны риска или его преодоления. Известно пять таких сценарев, описанных в работе Д. Тапскотта «Электронноцифровое общество»: «Всё пройдёт само собой», «За преобразование общества отвечает социальный сектор», «За преобразование общества отвечает правительство», «Потребители, пользователи и прочие должны будут требовать, чтобы технологии служили обществу и человеку», «Возглавить преобразование должен бизнес» [7, 112].

В этих сценариях указаны новые рискогенные зоны. Например, социологи отмечают тот факт, что глобальная инфомагистраль прежде всего приведёт к геополитическому исчезновению посредничества, снижая при этом роль всех промежуточных звеньев, включая национальные образования. Это оборачивается тем, что широкополосные сети могут ускорить процесс разделения деятельности на глобальную и локальную, способствуя большему разнообразию и плотности экономических связей.

Экономические кризисы и риски - это постоянный спутник общественного развития. Например, они имели место во времена Великой депрессии и Второй мировой войны. Ситуацию спасли правительства и банковские экономисты. Для сглаживания неровностей торговли, раздражавших американское общество в прошлом, проводилась соответствующая макроэкономическая политика. В этих условиях, чтобы стабилизировать доход и благосостояние американцев и тем самым избежать социального взрыва, национальные образования ввели пенсии, страховки по безработице, системы социальной защиты и здравоохранения. В качестве механизма преодоления социально-экономического кризиса американские экономисты пошли на новый риск - они образовали замкнутый самодостаточный цикл, в котором полное обеспечение массовой продукции (производительность) помогло увеличить покупательную способность (зарплата) и удовлетворить спрос на массовое потребление (продукция). Это взаимодополняемость хорошо коррелировала с задачами и возможностями государства и помогла в очередной раз преодолеть состояние риска. В социологии этот успех был закреплён появлением многочисленных концепций «массового потребления». Более того, риск был оправдан настолько, что страны, надёжно защищённые границами, могли заниматься решением проблем базовой производственной инфраструктуры эры массового производства, например дорогами и школами. Данная идиллия продолжалась сорок лет [6, 17].

Однако в недрах этого спокойного состояния возникал новый кризис, подготовленный быстро развивающейся научно-технической революцией. Массовая компьютеризация формировала новую ситуацию риска. Усиливающаяся конкурентоспособность и быстрое развитие взорвали, прежде всего, соответствие спроса и предложения. На рынок были выброшены новые знания (особенно технологические и управленческие). Это привело к разрушению стабильных моделей инвестиций, занятости и организации предприятия. Постепенно американское государство трансформировалось в новую зону риска, теряя свою удобную роль сборщика налогов и поставщика инфраструктуры. Новая зона риска характеризовалась ростом безработицы, финансовым кризисом и оттоком инвестиций. Границы, защищённые дорогами, рельсами и оптоволоконными кабелями стали более проницаемыми для товаров, услуг, финансов и знаний. Контроль за собственным, государственным, географическим пространством стал теряться. Развивающаяся информатизация и компьютеризация, не знающие пограничных столбов и не имеющие национальности стали формировать ситуацию государственного риска до уровня национальной безопасности. В результате множились локальные конфликты, появились новые коммерческие модели, инвестиционные потоки и глобальные миграции.

Изменения направления глобальных потоков денег, информации, продукции и трудовых ресурсов привели к значительным демографическим волнам. Волна иммиграции из азиатско-тихоокеанского региона в Северную Америку приводит к изменению в системе экономических категорий и процессов, нивелируется макроэкономическая политика государства. Идёт процесс глобального избавления от посредничества, происходит эрозия эффективности традиционных инструментов государства и нации.

Подобную ситуацию риска социологи и экономисты стали называть «ставить всё на произвол рынка», «точкой зрения оптимиста». Лидеры бизнеса стали переносить принципы открытого рынка на общество, тем самым снимая с себя всякую ответственность, выходящую за пределы интересов их клиентов и акционеров. Американский экономист П. Дракер указывает на то, что, попав в эту зону риска, правительство показало себя неповоротливым и неэффективным. Информационные технологии показали, что «у нас нет, - пишет П. Дракер, - даже зачатков политической теории политических институтов, необходимой для эффективного управления в обществе, состоящем из организаций, основанных на знаниях» [1, 72]

Информатизация всех сфер общества привела к такому состоянию, когда встал вопрос о создании правительства, которое бы больше всего соответствовало новой экономике. Как отмечают американские социологи, варианты этого взгляда колеблются от очень высокой активности правительства (Япония, Сингапур), особенно в строительстве инфомагистрали, до правительственного регулирования и инициатив (США, Канада) для поощрения частных инвестиций, защиты конкуренции, обеспечения открытого доступа к сетям и помощи в регулировании социальных последствий новой инфраструктуры и фундаментальных изменений в обществе. Однако есть и иной взгляд на ситуацию риска, созданную засильем информационных и компьютерных технологий. В связи с этим потребители, пользователи и все остальные должны будут требовать, чтобы технологии служили обществу и человеку. В этом случае идёт речь о том, что те, кого затронули происходящие изменения, должны надеяться только на самих себя.

«Время мирового порядка, основанного на сверхконцентрации корпоративного владения богатством и движимого, в первую очередь жаждой наживы, истекает. Технологии могут быть эффективно использованы, чтобы очутиться в веке варварства, в котором фашизм покажется проявлением милосердия и человеческого прогресса» [6, 16]. Исходя из подобного рискового состояния, экономисты полагают, что победить рисковую ситуацию можно только через преобразования, которые должен возглавить бизнес.

Ученые считают, что риск в условиях информационного общества носит, прежде всего, экономический характер. Они исходят из того, что любые революции, в том числе и современная информационная, побеждаются рационально. Тем более, что информационная революция направлена на революцию в сфере сознания, знания, разума. Используя данные средства, любое общество сразу же попадает в ситуацию унисона с информационной революцией и способно уйти по разумному вектору от корпоративной гонки ради прибыли в мир осведомленности, информации, знаний, полномочий, воображения; сотрудничества, обязательности и свободы [4, 118].

Разумеется, новая информационная экономика, детерминирующая новое информационное общество, выдвигает и более высокие требования к лидерам. Эти требования по своей сути будут носить экономический характер. Заурядные экономисты и бизнесмены, видимо, не смогут приспособиться к новой информационной экономике. Имманентными бизнеслидерами для новой экономики смогут стать только те, которые способны инициировать нововведения, создавать благосостояние и давать работу. Эти руководители раньше других почувствуют и осознают, что чем дальше они будут углубляться в информационно-компьютерную революцию и следовать ей, тем сложнее и неуместнее для любого бизнесмена любого уровня будет давать ответ: «Это не моя проблема» или «Я несу ответственность только перед своими вкладчиками». По принципу «Моя хата с краю» люди жили в старые времена. Информационная цивилизация отличается глобальной взаимосвязью, потому мы все будем нести ответственность перед собой, всеми людьми и всей планетой [3].

Однако у информационной цивилизации высокая степень риска. Это выражено особенно в переходный к ней период неурядицами, беспорядками, неуверенностью, появлением новых, сложных проблем, которые нужно решать всем обществом. В этих условиях возникает новая политическая экономия, любое учреждение в обществе - коммерческие структуры, органы управления, профсоюзы, учебные заведения, средства массовой информации, законодательные органы и каждый из нас, - все должны будут приспосабливаться, изменяться, чтобы выработать способность преодолевать риски.

Американский исследователь Д. Тапскотт, анализируя концепцию своего соотечественника - экономиста П. Дракера, указывает на то, что в Северной Америке, в меньшей степени в Южной Америке, Европе и в некоторых странах Азиатско-Тихоокеанского региона сложилось представление, что рынок - это лучшая среда для быстрого роста новых технологий. В результате появятся новаторские технологии, эффективные высокоскоростные информационные сети, увеличится количество приложения и начнется активное их использование. Поэтому абсолютно необходимо перейти к открытому, конкурентному рынку для развертывания информационных технологий. Абсолютно точно, как он считает, что инвестиции будут из частного сектора. Однако открытый рынок не выработает социальную стратегию. Здесь заложены корни социального риска, и трудно представить, как произойдут более широкие социальные преобразования без сознательных усилий и лидерства на каждом уровне общества. Поэтому рыночный детерминизм - это не ответ на обсуждаемые сложные вопросы [7, 192].

По мнению Д. Тапскотта, взгляды П. Дракера на социальный сектор важны и интересны. Они освещают ситуацию социального риска в виде поляризации местного и глобального секторов. Например, местные организации, хорошо ориентирующиеся в изменяющихся потребностях своих клиентов, конечно же, могут внести большой вклад. Однако не появляется ответ на вопрос, кто же определит уровень стандартов качества жизни. Никто не знает, будет ли судьба бедных зависеть от воли работников, прихотей благотворительных организаций, удачи в географической лотерее или от непрогнозируемых ресурсов местных организаций. Нет ответа на вопрос о том, кто же попытается найти баланс, установив основные принципы поведения и качества жизни. До тех пор, пока государство, политики, ученые не выработают ответы на поставленные вопросы, социум будет представлять собой «взрывную зону» как зону социального риска [7, 193].

Очередную зону риска представляет применение рыночного детерминизма к обществу за пределами экономики. Экономисты называют его «новым зловещим социальным дарвинизмом». В американской социологии говорят, что в рамках информационного вектора прогресса не только компании, но люди и социальные группы, которые способны, мотивированны и эффективны, должны соответственно скатиться вниз. Часто утверждается, что общество не несет ответственности за заботу о тех, кому повезло в жизни меньше, - за это отвечают отдельные лица. Мы же в этих утверждениях видим тот фактор, что в условиях инфосоциогенеза риск переносится в зону витальную, непосредственного существования человека. В общем, эта идея возникла в прошлом веке, когда некоторые ученые расширили теорию Ч. Дарвина о естественном отборе на социальные системы промышленной экономики. Сама эта идея была отклонена предыдущими демократиями, которые создали сеть социальной защиты, систему общественного образования и предоставили доступ к системе здравоохранения. Как отмечает Д. Тапскотт, именно сейчас, когда человечество входит в новую информационную экономику, «эта теория опять подняла голову», выводя ситуацию риска на новый уровень [7, 194].

Ученые полагают, что правительства разных стран мира должны понимать эту проблему и обязаны сыграть определенную роль в уменьшении степени социального риска серии предпринятых мер и создании системы законодательных актов. В качестве примера конструктивного решения

подобной проблемы американские социологи приводят подход, разработанный в провинции Онтарио. По их данным, это был первый Северо-Американский регион, обеспечивший всеобщий доступ в инфомагистрали. Подход сбалансирован, он возник в результате решения, достигнутого бизнесом, работниками, правительством, общественными группами и другими. На практике он реализован за счет разнообразных форм сотрудничества на всей территории провинции. Стратегия основана на идее, что магистраль должна разрабатываться и финансироваться частным сектором. Что касается правительства, то его задача - конструктивно работать в следующих направлениях:

Создавать условия для открытого конкурентного рынка с целью дальнейшей эволюции современной инфраструктуры.

Использовать новые технологии для снижения затрат правительства и улучшения реализации государственных программ. Двигаясь в данном направлении, правительство не только выступает поставщиком более качественных и дешевых услуг, но и покупателем, значительно увеличившим спрос на рынке.

Принимать меры, гарантирующие, что технологии служат людям путем реализации программ и мероприятий, обеспечивающих равнодоступность благ, справедливость, конфиденциальность и безопасность.

Служить катализатором новых видов сотрудничества, которые повысят спрос на сети, обеспечат рост числа приложений и использования новых технологий. Эта практика на сегодняшний день принята во многих провинциях, штатах и Совете по национальной информационной структуре.

Несмотря на преимущества новой информационной экономики, она порождает новые сложности и новые состояния рискогенности. Например, сложность заключается в обеспечении достаточной доступности, прозрачности и достоверности инфраструктуры. Сложность будет представлять радикальный уход от массового производства и массового потребления как основных преимуществ старой экономики. Необходим переход от традиционной макроэкономической политики, применяющей финансовые средства национальных правительств (сбор налогов и использование поступивших средств). Проблему составляют косность политики и правовых систем, которые до сих пор отвечают нуждам прошлого. В результате они часто не способны решать серьезные и сложные задачи (например, переобучение рабочей силы или обеспечение лидерства в социальном распределении прибыли в новой экономике).

В новой информационной экономике абсолютно не работают и не способны быть к ней адаптированными грубые стандартизированные административные методы из старой экономики, которые часто ассоциируются с идеями «общества услуг», когда все граждане имеют одинаковые права. Еще более неадекватным выглядит то, что важнейший принцип существования людей - отсутствие дискриминации - пытается встроиться в новую информа-

135

ционную экономику, в этот тип массовой доступности [2]. В результате специализированные персонализированные продукты, включая продукты общественного сектора, несут в себе риск получения одной частью населения преимуществ над другой. Что касается инфомагистрали, то и она не уменьшает риск такого типа. Вместо этого знания, распространение которых трудно предотвратить, так как они безнациональны и не признают пограничных столбов, часто приводят к вторжению в частную жизнь и могут создать неравноправный доступ. Поэтому государственные реформы должны быть способны справиться с первыми симптомами рискогенности грядущего информационного века.

Таким образом, социально-философский анализ проблемы информационного общества и вызываемых им ситуаций глобального риска позволяет нам прийти к ряду заключений. Прежде всего, человечество находится в состоянии социокультурной трансформации и вступает в область неведомого - в нелинейную стадию своего развития, когда в единой сверхсложной системе «природа - общество» все оказывается взаимосвязанным: поведение людей и антропогенные нагрузки, социально-экономические условия и состояние биосферы. При этом человечество испытывает определенные пределы устойчивости, при переходе через которые происходит бифуркация: система скачкообразно изменяет свои свойства и может вообще прекратить свое существование. Это - во-первых.

Во-вторых, в этот трансформационный период перехода человечества в новую информационную эру все большую роль в создании рискогенных ситуаций начинают играть наработанные еще при индустриализме скрытые, медленные процессы, запущенные десятилетия назад. Как правило, они проявляются через значительный промежуток времени, а в бифуркационные глобальные исторические периоды они обостряются еще сильнее, создавая зону риска для существования всего человечества.

В-третьих, человечество в целом, государство и правительство в частности понимают, что нужно не только реагировать на угрозы, уже породившие рискогенные ситуации, но и прогнозировать, распознавать будущие опасности и своевременно принимать меры.

Литература

Александровская В.Н. Информационная парадигма прогресса. - Донецк: Изд-во ДонНМУ, 2007. - 200 с.

Глесенко В.Н. Социальные проблемы информатизации и глобализации. - Р-н/Дону: Феникс, 2001. - 162 с.

Лисичкин В.А., Шелепин Л.А., Боев Б.В. Закат цивилизации или движение к ноосфере. - М.: ИЦ-ГАРАНТ, 2003. - 260 с.

Мей К. Інформаційне суспільство. Скептичний погляд. - К..: К.І.С., 2004.

216 с.

Ракитов А.И. Информация, наука, технология в глобальных исторических изменениях. - М.: ООО «Издательство АСТ», 1998. - 264 с.

Риктор Т.Л. Риск: феномен, сущность, проблемы // Материалы

теоретического семинара «Проблемы развития современного

общественного прогресса». - Донецк: ДонНМУ, 2007. - С. 16-17.

Тапскотт Д. Электронно-цифровое общество. - К.: ГЫТПресс, 2000. -

247 с.