Иванченко Д.А.

Предметом исследования статьи является собственная версия прагматизма, представленная Джоном Дьюи, имеющая название «инструментализм».

Актуальность работы состоит в попытке углубиться в философию Джона Дьюи с целью выявления того ее концептуального содержания, которое не нашло достаточного отражения и переосмысления в современной отечественной и российской философской литературе.

Анализ степени научной разработанности темы показал, что философия Джона Дьюи является недостаточно подробно и всесторонне исследованной в историко-философских трудах украинских и российских авторов, многие из имеющихся публикаций носят упрощенный, если не сказать поверхностный, характер. Понятия, вовлеченные в философскую систему Дьюи, объясняются размыто, неточно, как, к примеру, понятие «опыт».

Целями и задачами исследования является рассмотрение понятий “experience” и “experiencing”, посредством которых и через которые, по мнению автора, открывается путь к метафизике жизненного мира в философии Джон Дьюи.

Объектом исследования является американская философия начала ХХ века, конкретно - ее прагматическое направление.

Предметом исследования является собственная версия прагматизма, представленная Джоном Дьюи, имеющая название «инструментализм».

Всем известно, что основным понятием философии Джона Дьюи есть опыт, но не каждый знает о том, что опыт в его философской системе мыслится не как нечто противоположное природе, а как часть природы, ее неотделимое целое. Дьюи не идет по стопам Рене Декарта, который, как известно, делил реальность на две части - разум (субстанцию духовную) и тело (субстанцию материальную), при этом заложив фундамент дуализма в истории философии. В последней опыт, как правило, мыслится, во-первых, как философская категория, фиксирующая целостность и универсальность человеческой деятельности как единства знания, навыка, чувства, воли. А во-вторых, как гносеологическая категория, фиксирующая единство чувственно-эмпирической деятельности. Но, так или иначе, мы имеем дело с так называемым научным опытом. То есть опытом, который есть лишь отражением природы в человеческом сознании. Позиция же Дьюи иная, а именно - он предлагает проводить некоторое разграничение опыта на два вида. Первый - это «experience», или опыт в его традиционном смысле, опыт научный, а второй - это «experiencing», или опыт жизненного мира.

Концепция методологического понимания опыта в философской системе Дьюи подробно описывается в его книге «Опыт и природа». Уже с первых страниц этой работы становится ясным то, что опыт для Дьюи есть все и все есть опыт. При этом Дьюи весьма широко трактует понятие опыт. В вышеупомянутой работе он пишет: «Опыт же, не есть то, что получено как опыт (его результат, какой-либо суммарный опыт). Но природа, камни, растения, животные, болезни, здоровье, температура, электричество и т.д. - все это есть опыт. Вещи, взаимодействующие определенным образом, есть опыт, они - то, что испытано» [1, 4a]. Следует отметить слово «взаимодействующие» в этом рассуждении Дьюи. Его значение будет рассмотрено ниже.

«Опыт», - пишет - Дьюи, «представляет себя как метод, и единственный метод для постижения природы, проникновения в ее секреты, и то место, где природа раскрытая эмпирически (с использованием эмпирического метода в естественных науках) углубляется, обогащается и направляет последующее развитие опыта». Здесь, как мы видим, делается ударение на опыт как метод и Дьюи продолжает: «В естественных науках существует союз опыта и природы, который не приветствуется как чудовищность, уродство; наоборот, исследователь должен использовать эмпирический метод, если его открытия должны быть растолкованы как действительно научные. Исследователь предполагает как само собой разумеющееся то, что опыт, контролируемый специфическим способом, есть авеню, которое ведет к фактам и законам природы. Он свободно использует причину и следствие, он не смог бы обойтись без них» [1, 2a]. Как было отмечено, концепция натуралистического гуманизма Дьюи является своего рода оппозицией к утвердившимся верованиям в то, что природа является чем-то «завершенным отдельно от опыта», что наш индивидуальный опыт является чем-то «случайным и единичным», что, в свою очередь, «формирует завесу или экран, который изолирует нас от природы, пока он не будет каким-либо образом «преодолен» [1, 10]. Дьюи хотел показать, каким образом природа и опыт взаимопроникают друг в друга, как «опыт находится вне природы и как опыт находится внутри нее» и каким образом «опыт углубляется в природу; что он имеет глубину»

[1, 13].

Возникает вопрос: почему именно опыт становится центром философских интересов Дьюи? Это происходит потому, что опыт есть отправной точкой всех исследований; так как, если учесть все, что было сказано об опыте, где же еще и с чем, кроме материалов опыта, может предположительно начаться исследование? И так как исследование контролируется и направляется, оно берет в расчет и примененный опыт «experience» как метод для того, чтобы иметь дело с природой. Когда исследование подходит к завершению, как бы абстрактно оно не было и как бы далеко оно не происходило от настоящего, его заключения являются материалом прямого опыта, т.е. «experiencing». Но тогда правомерно задать Дьюи вопрос о том, что если мы делаем ударение на непосредственный опыт жизненного мира «experiencing», то каким образом события, о которых мы знаем с очевидностью, происходившие миллионы лет назад, могут быть объяснены посредством терминов опыта? Здесь подразумевается то, что эти события могут быть рассмотрены только вне всякого опытного рассмотрения, вне опыта. В соответствии же со взглядами

Дьюи на опыт, любой случай, о нахождении которого вовне, или вне опыта, можно сказать что-либо, является неизвестным - о нем невозможно что-либо говорить. Отсюда вытекает вопрос о том, что же тогда делать с событиями, имевшими место в прошлом; можем ли мы с помощью опыта узнать что-либо о происшествиях, которые имели место до того как мы, или в некоторых случаях вся человеческая раса, появились на свет? Вопрос является очень важным, и я в какой-то степени цитирую ответ Дьюи на этот вопрос.

Начало и отправная точка любой спекуляции о прошлом и будущем должны, говорит он, иметь место среди материалов опыта, имеющего место в настоящем. «Во время посещения музея истории природы человек смотрит на кусок камня и, читая надпись, узнает, что этот камень происходит из дерева, которое росло, как там написано пять миллионов лет тому назад. Геолог не перешагнул от вещи, которую он может увидеть и потрогать к некоторому событию минувших веков; он собрал эту наблюдаемую вещь с множеством других, разного рода, найденных во всем мире. Результаты своего сравнения он потом сравнил с датой других опытов, скажем астрономических опытов. Он переводит наблюдаемое сосуществование в ненаблюдаемые выводимые ряды. Наконец он датирует свой объект, размещая его в ряд событий. С помощью такого же метода он предсказывает, что в определенных местах будут наблюдаться некоторые еще не исследованные вещи и потом он прилагает усилия, чтобы привнести их во внутренние границы опыта» [1, 4а]. Нетрудно заметить, что здесь Дьюи применяет метод дедукции или снисхождения от общего к частному. А также то, что исследователь всегда осуществляет некоторого рода взаимодействие с объектами своего опыта.

Ударение, которое Дьюи делает на том, что прямо испытывается «experiencing», как и отправная точка и точка исходная, не должно, однако, пониматься так, что он считает реальным только непосредственное, ближайшее. Существование прошлого и приближение будущего им не отрицаются; но эти формы существования известны только в той степени, в какой материалы опыта в настоящем могут быть обработаны такой очевидной датой, которая подтверждает выводы, интересующие события в прошлом и в истории так же, как и события в будущем. Таким образом, опыт как метод философии Дьюи требует различения между понятием «научного опыта» (experience) и «опыта жизненного мира» (experiencing), т.е. исследованием, ведущим к приобретению опыта в настоящем времени, между понятиями.

Дьюи представил вышеупомянутое различие и ясно показал его значение в своих определенных технических работах. Мы уже увидели, что Дьюи, используя слово «опыт», имеет в виду нечто большее, чем формальное познание того, что организмы взаимодействуют с той средой, в которой они находятся, как это было у вышеупомянутого Рене Декарта. По его мнению, опыт условно должен быть взят как контекст, а не как состояние души или непременное содержание сознания. Опыт, как контекст, скорее включает как того, кто познает, так и то, что познается; контекст с качественным набором различий; события составляющие факторы, вовлеченные в этот контекст; что сделано и испытано теми факторами - какие-либо изменения имеют место только тогда, когда каждый из них взаимодействует с другим. Возможно для того, чтобы акцентировать внимание на этих соображениях, Дьюи в нескольких своих работах вводит слово «трансакция». Этот термин происходит из такой общепринятой дефиниции, «как сделка, которая была успешно совершена одним или несколькими участниками», - в этом случае участники будут тем, «что мы называем организмом, с одной стороны, и окружающей средой, с другой» [2, 220]. Использование «трансакции» привлекает внимание «к тому факту, что человеческая жизнь сама по себе, как отдельно, так и в коллективе, состоит из трансакций, в которых люди объединяются с нечеловеческими вещами вместе с другими человеческими существами. Так что без этого объединения человеческих и нечеловеческих участников мы даже не смогли бы выжить. От рождения и до смерти каждый человек - партия (группа), так что ни он, ни что-либо сделанное им, не может быть понято, будучи отделенным от факта участия в обширной части трансакций - в которые данный человек может что-либо привнести и которые он изменяет, но только в силу того, что он является участником в них» [3, 198]. С т.з. Дьюи природа как нечто целое есть то измерение, в котором имеют место три вида трансакций: во-первых, это физико-химические трансакции. Они включают в себя любые молекулярные или чисто химические интеракции. Они относятся как к неодушевленным предметам, так и к живым существам. Во-вторых, это психофизические трансакции, которые включают в себя любой взаимообмен, происходящий внутри живых существ или между живыми существами и тем, что находится вне их. Третьим и заключительным видом трансакций является опыт. Опыт относится к тем трансакциям, которые включают в себя значения, которые, в свою очередь, являются результатом специфических человеческих интеракций с природой и с другими человеческими существами. Уже здесь мы видим своего рода преодоление картезианского дуализма, которое предстает перед нами с введением интеракций и трансакций в философскую систему Джона Дьюи.

Методологическое значение использования этого новшества трансакции велико и, в свою очередь заслуживает осторожного анализа, так как Дьюи провозгласил, что революция в современной ему физической теории должна расцениваться как переход от интеракциональных к трансакциональным техникам объяснения исследования [4, 514].

То, что должно быть здесь отмечено, и, кажется, является центром этого новшества трансакции, так это настояние на том, что исследование или анализ современной Дьюи физической теории должны расцениваться как переход от интеракциональных к трансакциональным техникам объяснения исследования [4, 514]. А также то, что исследование или анализ не фиксируют ошибку переориентирования и изолирования одной черты из контекста опыта к такой степени, в которой результатом может являться некоторый дуализм. Что в свою очередь является, в различении познающего с познаваемым, не просто продолжением и созданием одного субъектом, а другого объектом, от чего один шаг к субъективно-объективному, внутренним и внешним мирам и т.д.

Дьюи постоянно стоит на страже против такого направления анализа, который так часто является результатом тупиковых и парадоксальных сочинений, пишущихся под заглавием «проблемы знания». Нигде эти явления дуализма, по мнению Дьюи, не давали более разрушительного влияния, чем при анализе человеческого поведения и общения. Дьюи в своей важной работе «Поведение и Опыт» в 1933 году, кажется, впервые обдуманно использовал слово «трансакция» с той силой и стремлением, с которым он подает его в своих последующих работах.

Сквозь дискуссию о поведении и том способе, через который поведение должно изучаться, безоговорочно присутствует тема опыта. Ведя разговор об идее стимула - реакции, идее, которая часто приводила к отделению индивидуального от окружающей среды, и которая рассматривала поведение как добавочное количество «внешних стимулов», - Дьюи пишет: «В контексте эксперимента есть что-то, что находится глубже стимула - реакции, при этом это нечто изначально находится внутри этой реакции» [2, 411].

Поведение, подчеркивает Дьюи, - не является конвейером удачных движений. Оно может наблюдаться и разбиваться на отдельные акты, которых может требовать анализ, «но никакой акт не может быть понят отдельно от системы актов, к которой он принадлежит» [2, 412].

Такие заметки приводят к взгляду на стимул в совершенно новом свете, так как внутри активного контекста и функции поведения «что-то, пока еще не стимул, раскалывается на действование уже происходящее и становится стимулом посредством отношений, которые оно поддерживает и на то, что происходит в этой длящейся деятельности».

Никакая внешняя активность сама по себе не является стимулом, не важно, что такого рода движение или изменение может казаться тем, что дисциплинирует поведение. Для особого вида силы стимула, его характера и качества, его резкого эффекта на организм такое изменение детерминируется тем, «что организм уже делает во взаимодействии (интеракции) с определенной окружающей средой» [2, 413].

Удар грома будет иметь различные эффекты на организм, в зависимости от того, чем занимался организм до получения стимула. Мы могли ожидать грохот, или грохот мог прийти как шокирующее и разрезающее надвое вмешательство в непрерывную до этого времени цепь опыта «experiencing». В любом случае действенный характер стимула определяется и зависит от того вида поведения, которое имело место.

Обобщая выводы из вышесказанного, Дьюи говорит: «Не существует организма настолько изолированного, что он может быть понят вне среды, в которой он живет. Сенсорные рецепторы и мышечные эффекторы, глаз и рука, имеют свое существование также как и свой смысл благодаря связи с внешней средой.» [5, 411]. Трансакция есть цельная последовательность событий, которая оказывает влияние на все вовлеченные в эту последовательность части и требует того, чтобы утверждения делались в форме описания событий в терминах продолжительности во времени и пространстве. Трансакциальная природа опыта означает то, что опыт всегда есть процессом роста и трансформации организма и окружающей среды как континуального целого.

Поведение, таким образом, происходя в континууме, временном континууме и в распространении интеракций, опыта, есть трансакциальным по форме. Идея независимых сущностей, стимула и реакции как изолированных друг от друга явлений, идея организма и окружающей среды как отдельных частей и не зависящих друг от друга уровней действия - все это исключено из взглядов Дьюи на поведение как такое, которое является ведущим не к истинному результату и научно не гарантированное.

Выше было упомянуто то, что Дьюи настаивает на различении опыта научного (experience) и опыта жизненного мира (experiencing). Он делает несколько заметок по этому поводу в этой же работе. Научный опыт (experience), - говорит он, - отличается от опыта жизненного мира (experiencing). «Психолога - пишет Дьюи, - интересует исключительно опыт жизненного мира (experiencing), определение, анализ и описание разных его способов. «Experiencing» или «опыт жизненного мира» не имеет существования вне основного предмета исследования; мы воспринимаем объекты, реальные или иллюзорные; мы помним события, но не память; мы думаем о темах и субъектах, но не мыслях; мы любим людей, а не любовь и т.д. «Experiencing» само по себе не есть непременно основная идея, оно не исследовано как оконченное и самодостаточное событие» [5, 417].

Рассматривая опыт как метод, мы видим, что это различие между научным опытом (experience) и опытом жизненного мира (experiencing) является решающим. Оно хорошо иллюстрируется таким примером: возьмем, к примеру, наш опыт, опыт научный (experience) какого-либо предмета, скажем дерева. «Дерево, когда оно воспринимается нами, исследуется одним образом; когда мы воспроизводим его в памяти, оно исследуется другим образом. Мы можем назвать это опытом (experience), имея в виду то, что дерево исследовано, но мы не можем назвать это прямым опытом (experiencing). Однако дерево, будучи исследовано, переходит к другому типу анализа, отличного от того, который является подходящим дереву как ботаническому объекту. Сначала мы можем выделить несколько способов исследования (experiencing) этого дерева, а именно перцептуальный, рефлективный, эмоциональный, практический, и затем мы можем попытаться научно проанализировать структуру и механизм множества включенных сюда актов» [5, 420]. Таким образом, в более обобщенном виде мы можем сказать то, что опыт дает нам доступ к тому, что может быть познано, а также и к самому методу познания. Этот метод, по словам Дьюи, есть тот, который имеет уважение к опыту.

Можно сделать вывод о том, что этот метод сам по себе может быть предметом изучения и исследования. Также как и плотник, когда чувствует в этом нужду, может перейти от постройки дома к проверке своих инструментов и возможно, настраивая и ремонтируя эти инструменты, иметь надежду сделать их более пригодными и эффективными. Большая часть современной философии занималась тем же; внимание было сосредоточено на человеке, познающем и на инструментах познания, гораздо более, чем на мире, который необходимо познать, и на тех конечных основаниях, к которым адресовано познание и его инструменты. Дьюи был частично озадачен тем, чтобы показать практическое и теоретическое значение, которое рассмотрение опыта будет иметь для современной мысли, поглощенной проблемами методологии.

Он выработал то, что он считает методом опыта, эмпирическим методом, и он обсудил некоторые из тех проблем логики и эмпирической процедуры, которые последовательно представили себя в его работах. А фундаментальное различие между научным опытом (experience) и опытом жизненного мира (experiencing), которое обнаруживает Дьюи, впоследствии станет уже тем, что Апель, присоединяясь к Ч.С. Пирсу, в своей статье «От Канта к Пирсу» укажет на то, что различие между познаваемыми и непознаваемыми объектами следует заменить различием между «в конечном итоге познаваемым» и «фактически уже познанным» [6, 157-177].

Таким образом, мы видим то, что философия Джона Дьюи есть не что иное, как преодоление дуализма, который преодолевается в ней с помощью введения таких базовых понятий, как «experience» и «experiencing», которые предстают в контексте таких категорий, как интеракция и трансакция. Последние вводят в философскую мысль идею взаимодействия человека с окружающей средой и с другими людьми, тем самым показывая, что окружающая среда не есть чем-то стабильным, неизменным. Они показывают то, что окружающая среда как объект опыта есть постоянно изменяющейся.

Отсюда следует то, что в творчестве Джона Дьюи проблема субъекта отодвигается на второй план, а на первый план, как было показано, выходит проблема окружающей среды как объекта опыта.

Использованная литература

1. Dewey John “Experience and Nature” Open Court, Chicago, 1925.
2. Dewey John “Conduct and Experience” in Psychologies of 1930. Mass., Clark University Press, 1930.

3. Dewey John “Common Sense and Science: Their Respective Frames of Reference”, The Journal of Philosophy, XLV, 8:197-208, April 1948.

4. Dewey John “Interaction and Transaction”, The Journal of Philosophy, XLII. 19.

1. Dewey John “Conduct and Experience”. (Italics mine)
2. Apel K.O. Von Kant zu Peirce// Apel K.O. “Trasformation der Philosophic”, 1972.