Н. С. Мотрич
Днепропетровский национальный университет имени Олеся Гончара

Аналізується питання про необхідність і можливість переходу від цивілізаційної одноманітності до діалогу культур.

Древнегреческий философ Демократ назвал культуру «второй природой человека». Если наука анализирует объект таким, каков он есть на самом деле, по возможности безотносительно к субъекту познания, то в изучении культуры нельзя абстрагироваться от человека. Культура - от мира и искусства до философии - это творимый человеком мир, существующий по законам свободы.

Как отмечает В. М. Межуев, именно «европеец ранее других догадался, что живет в культуре, оформив свою догадку в виде философской идеи культуры» [3, с. 19]. Случилось это в эпоху Европейского Возрождения, когда осознались границы культуры, отделившие мир человеческий от божественного и природного. С этого времени европеец осознает свою культурную идентичность не по происхождению, вере или мифу, а в форме свободного культурного выбора. В. М. Межуев доказывает, что окончательное оформление идея культуры получает в эпоху Просвещения и называет ее «классической моделью». Именно ее образованный европеец считает универсальным культурным эталоном и образцом. Эта точка зрения получает название культурного европоцентризма.

По существу европоцентризм исходит из понимания человека как существа только разумного, что скорее подходит к пониманию не столько культуры, сколько цивилизации, которая якобы способна объединить европейские народы в разумном мировом порядке и проявлением этой идеи стал, по сути, Европейский Союз.

Одним из первых критиков классической модели культуры, выступивших против рационализма, был Ф. Ницше. В своих работах он отвергал саму возможность подогнать все многообразие мира под общие законы, отвергал рационализм и считал адекватным выражением культуры миф, эпос, древнегреческую трагедию. Ф. Ницше первым увидел вырождение современного человека, погрязшего в массовой культуре, где не осталось фактически ничего человеческого. Содержанием этой культуры становится не вечное, а конечное. Культура уже не возвышает, а ублажает человека, обеспечивает ему комфорт и развлечения. Кризисное состояние европейской культуры вслед за Ф. Ницше отмечает и О. Шпенглер, обозначив его как «Закат Европы». Индустриальное общество, начавшееся в эпоху промышленной революции, сделало главным в Европе стандарт. Человек стал проводить большую часть жизни в производственной среде, среди машин и организаций, которые подавляли личность. Природу человек перестал воспринимать как свой дом, свои истоки. Он стал ее нещадно эксплуатировать, романтизируя лишь на словах и в лучшем случае иногда проводя на природе выходные, но оставляя при этом загрязняющие ее свои отбросы.

Еще в середине прошлого века многие верили в изменение, улучшение человека через научно-техническую революцию и формирование единого информационного пространства. Но именно этот этап развития цивилизации, когда культура почти не востребована, когда образование подменяется пустым знанием, жизнь духовная - внешней жизнью, скука заглушается наркотиками и никто никого не слышит, - именно этот период назвал Шпенглер «Закатом Европы».

Все труднее становится вести занятия со студентами по культурологии: молодое поколение мало читает, не посещает театры с серьезными постановками и из-за их недостатка, и из-за заоблачных цен на билеты. Студенты с трудом работают с текстами, так как это требует работы ума, сопереживания, формулирования собственной позиции. Книга перестала играть роль «властителя дум». Сначала комиксы, а потом и телевидение забрали у книги ее роль, утратив ее первоначальные ценности. Текст оказался полностью замененным картинками на экранах телевизора или компьютера, а люди предпочли этот упрощенный инфантильный мир, полностью погрузившись в игровую виртуальную реальность. Она захватывает уже средства массовой информации, сменяясь телевизионными и интернет-изданиями, захватила музыку и даже бюрократию, так как различные бумаги перешли в компьютерные тексты.

Сверхвысокие технологии меняют личность. Они управляют уже мозгом и душой человека, меняют его картинку мира, заменяя реальность ее виртуальной картинкой, способной превращать черное в белое. Маскультура сделала виртуальность частью повседневности. Основная опасность этого периода - роботизация человека, превращение его в «микросхему», в человека-компьютера, где знания поверхностны, где нет работы, ума, глубоких переживаний.

«Золотой век» культуры, ее истоки и образцы остались в далеком прошлом - в античной Греции времен Перикла, когда неимущим доплачивали из Афинской казны, чтобы они могли посещать античный театр. И не просто посещать, а обязательно принимать участие в обсуждении просмотренных античных трагедий, где ставились проблемы Бытия и зритель через катарсис получал новые стимулы жить и творить.

Э. Фромм отмечал, что «во всем мире наблюдается все возрастающая поляризация между приверженцами силы, «закона и порядка», бюрократических методов и, в конечном счете, не-жизни и теми, кто жаждет жизни, нового отношения к ней вместо готовых схем, выполненных под копирку. Этот новый фронт представляет собой движение, сочетающее в себе стремление к глубоким изменениям в экономической и социальной практике с изменениями в психическом и духовном отношении к жизни. В наиболее общем виде цель его - в активизации индивида, в восстановлении контроля со стороны человека над социальной системой, в гуманизации технологии. Это движение во имя жизни; и у него столь широкая общая основа потому, что угроза жизни сегодня - это угроза не одному классу или одной нации, а всей цивилизации» [5, с. 18].

В последнее десятилетие видны новые тенденции в западной культуре, которые как бы проливают свет в конце туннеля и свидетельствуют о противостоянии глобальной стандартизации и локальной самобытности. Ценность произведений искусства все увереннее зависит от невозможности его механического и стандартизированного производства. Все большую роль снова начинает играть сам творец.

С другой стороны, Роджер Осборн обращает внимание в своей книге «Цивилизация» на неожиданное и, учитывая непосредственно предшествующую историю, довольно шокирующее возрождение фундаментальных религиозных представлений о добре и зле» [4, с. 730].

Он имеет в виду разделение мира на два моральных абсолюта, когда в 1980-х гг. президент США Рональд Рейган назвал Советский Союз «империей зла», когда после 11 сентября 2001 г. всех врагов Запада стали называть террористами, которыми движет только злоба и страсть к разрушению. Это новое двухполярное восприятие мира подхватили средства массовой информации и многочисленные голливудские фильмы.

Культурно-цивилизационные «разломы» очевидны в современном мире. Но они могут стать не только ареной ожесточенных культурных столкновений, но и местом сотрудничества и культурного взаимообогащения. Тезис о возможности «универсальной цивилизации» - западная идея. Но некоторые ее ценности (индивидуализм, либерализм, конституализм, права человека, равенство, свобода, верховенство закона, свободный рынок, отделение церкви от государства) почти не находят отклик в православной, буддистской, исламской, индуистской, японской культурах. В обозримом будущем единой цивилизации не будет и придется учиться сосуществовать. Поэтому от односторонних установок на доминирование той или иной культуры авторы сборника «Диалог культур в глобализирующемся мире» говорят о необходимости перехода к диалогу культур.

Поясняя свое понимание этой проблемы, В. И. Толстых пишет: «Заметим, диалог, базирующийся на признании равноправия культур, вдвойне полезен для самой техногенной цивилизации. Во- первых, снимается налет социокультурного самодовольства и высокомерия с культуры, которая поставляет миру не только высокие ценности, но и всевозможные эрзац-продукты, квазиценности. Во- вторых, сохраняется многообразие культурного богатства самого техногенного сообщества, внутри которого ощутимо проявляется тенденция сопротивления экспансии американской «массовой культуры» и стремления, например, европейских стран сохранить свою национальную идентичность» [2, с. 162].

Вся известная нам история человечества - это история миграций, великих переселений и войн. Следствием их оказывался перенос за пределы локальных территорий техник, технологий, научных знаний и произведений литературы и искусства. Раздвигались горизонты и трансформировались идеологии и мировоззрения, происходили различного рода заимствования и ассимиляции, то есть происходила постоянно «встреча культур». Поэтому предположение о линейном характере исторического развития и западной цивилизации как единственно возможной формы глобализации человечества в прошлом и обозримом будущем не отвечает современным реалиям, когда явно рушится однополярный мир.

Разделение мира на «свой» - «чужой», на «варваров» и «эллинов» или на «свободный, цивилизационный» Запад и «ленивый, сонный, рабский» Восток уже не отвечает реалиям сегодняшнего дня. Анализируя исторические формы и этапы глобализации, Ю. Д. Гранин особое внимание уделяет эпохе, когда были заложены основы мировых культур, религий и цивилизаций и которое К. Ясперс назвал Осевым временем.

«Именно в этот период усилиями первых греческих философов, иудейских пророков, основателей зороастризма в Иране, буддизма и джайнизма в Индии, конфуцианства и даосизма в Китае формировалась идея глобальности мира, единства человечества и личной ответственности индивида за существование и сохранение анонимного мира-бытия. Впоследствии эта идея была подхвачена и своеобразно развита сначала христианством, а затем исламом» [1, с. 17].

«Центры мира» постоянно перемещались. Так, начиная с XII и до конца XV вв. центром торгового и экономического прогресса была Азия, а Европа стала таковым лишь в XVI в. И если во многом Азия заимствовала у Европы в последние четыре столетия экономические, технические, технологические новшества, то западные ценности и стандарты жизни не прижились у народов Востока, которые стремятся сохранить свою культурную идентичность, сочетать западные и собственные формы модернизации. Так модернизировались на собственной цивилизационной основе Япония и Китай. Оказывая внутреннее сопротивление западному глобализму, народы Востока стали больше внимания уделять религии. Так, на Ближнем Востоке и для переселяющихся в Европу выходцев из мусульманского мира более важное значение приобрел ислам. Если в 1970-х гг. все палестинские политические движения были светскими, то сегодня таких нет вообще.

Кризис рационализма показал, что реальный познавательный процесс должен включать в себя понятия традиции, доверия, веры, авторитета и т. д. Поэтому многие философы современности обращают внимание на то, что эпицентр культуры составляют экзистенциальные проблемы и переживания. Монополию на решение этих проблем на протяжении тысячелетий сохраняла религия. Но в отличие от стран Востока европейский человек, скорее, атеист и агностик, он причисляет себя к определенной конфессии всего лишь в силу социальной идентификации и далек от духовных идеалов, вероучения.

Диалог культур, как и диалог людей, предполагает, прежде всего, умение слушать и слышать друг друга, не понимая другого как врага или как заслуживающего некоторого снисхождения своего последователя. Сумеем ли мы увидеть в другом себя самого? Но в других обстоятельствах от этого зависит будущее нашей цивилизации и культуры.

Библиографические ссылки

1. Гранин Ю. Д. «Глобализация» или «вестернизация»? // Вопр. филос. - 2008. - № 2. С. 3-13.

2. Диалог культур в глобализированном мире. - М., 2005.

3. Межуев В. М. Идея културы. Очерки по философии культуры. - М., 2006.

4. Осборн Р. Цивилизация. Новая история западного мира. - М., 2008.

5. Фромм Э. Революция надежды. - М., 2006.