Д. А. Иванченко
Днепропетровский национальный университет имени Олеся Гончара

Розглядаються теоретичні та практичні основи теорії пізнання в рамках інструменталізму Дж. Дьюї, одного із провідних представників філософії американського прагматизму. Аналізуються основні роботи Дж. Дьюї, в яких поетапно розробляється інструменталістська теорія пізнання.

Актуальность темы: актуальность статьи состоит в попытке рассмотрения философии Дж. Дьюи в русле эпистемологической проблематики и анализе тех его произведений, которые не нашли достаточного отражения в отечественной философской литературе.

Состояние исследования темы: тема является не достаточно исследованной как в отечественной литературе, так и в литературе постсоветского пространства. Все исследования по эпистемологии в контексте философских идей Дж. Дьюи не заходят дальше переведенных русскоязычных работ последнего. Исследования, так или иначе затрагивающие теорию познания Дж. Дьюи, базируются в основном на работах «Психология и педагогика мышления» (1919) и «Реконструкция в философии» (2001), которые лишь частично отражают основные его эпистемологические воззрения.

Цели и задачи: целью данной статьи является попытка открыть для современных исследователей истории философии новый аспект философии американского прагматизма, а именно - его эпистемологическую составляющую. Основной задачей статьи является описание философских идей Дж. Дьюи, рассмотрение работ, имеющих явную эпистемологическую направленность. Объект исследования: объектом исследования является философия американского прагматизма в лице Дж. Дьюи.

Предмет исследования: предметом исследования стало философское учение Дж. Дьюи носящее название - «инструментализм» и являющееся источником его эпистемологии.

С точки зрения Джона Дьюи существуют два основных вида философского отношения к познанию, эпистемологическое и контекстуальное. И он достаточно просто объяснил, в чем заключается существенное различие между этими двумя видами познания. Для Дж.Дьюи, как он объясняет это в первой главе своей книги «Logic: The Theory of Inquiry», «познание» не имеет значения будучи отделено от исследования. Так что «то, что удовлетворительно прекращает исследование, есть по определению познание», в то время как для теории вида (рода), против которой возражает Дж. Дьюи, «познание предполагает наличие своего значения не зависимо от связи и ссылки на исследование. Теория исследования, таким образом, с необходимостью подчиняется этому значению как фиксированному, внешнему завершению. Противостояние между этими двумя взглядами является базовым» [3, с. 8].

В своей статье я буду следовать Дж. Дьюи при описании теорий первого типа как «эпистемологических» и буду выделять в качестве «контекстуальных» те теории, которые относятся ко второй группе. Я не хочу спорить, следуя по стопам Дж. Дьюи, о том, что все взгляды на познание, предшествующие его взгляду на эту проблему, были, прежде всего, эпистемологическими по своему типу. Много точного наблюдения и мудрости заключено в теории познания Дж. Локка, Б. Спинозы, Аристотеля и Фомы Аквинского и много того, что современные приверженцы «контекстуализма» могут с огромной пользой для себя в них почерпнуть. Однако в теориях познания существует постоянная тенденция к утрате связи с ситуациями, в которых возникает приобретение знания и к замене диалектического развития «истинной» природы познания контекстуальной проверкой особого способа функционирования и значения в использовании процедур и требований исследования. Во время периода разработки философии Дж. Дьюи эта тенденция достигла своего пика в идеалистических теориях «мышления» и его отношения к «реальности», а также в споре между реалистами

о реальном или истинном объекте познания и существенной природе отношения к нему разума.

Настояние на очевидной бесплодности этих теорий и на необходимости философии еще раз столкнуться с фактами приобретения знания и проверки была вынужденным дополнением к предмету спора, и именно это дополнение было предложено Дж. Дьюи.

По мнению Дж. Дьюи, «исследование есть контролируемая или направленная трансформация неопределенной ситуации в такую, которая является настолько определенной в составляющих ее различиях и связях, что способна преобразовывать элементы первоначальной ситуации в единое целое» [3, с. 104-105]. Подходящим итогом исследования есть суждение, «гарантированно утверждаемое» как последующая пригодность для правильного использования подходящих методов. Но цель этого суждения есть всего лишь реконструкция ситуации, в которой мышление возникает, как ответ на неопределенное или сомнительное, при условии достижения окончательного и определенного решения и объединения [3, с.134].

Утверждения о фактах или возможных направлениях действия используются в процессе достижения конечного суждения или решения. Но такого рода утверждения не есть, ни определенными, ни самостоятельными. Они определяются при помощи соотношения с планируемым в будущем результатом и, следовательно, являются инструментальными и промежуточными. Они не есть пригодными сами по себе, так как их пригодность зависит от результатов, которые фактически следуют из действий, предписываемых утверждениями и не являются случайными [3, с.164].

Всякая мысль содержит практический фактор, «деятельность по производству и созданию, которая заново формирует предшествующий экзистенциальный материал ставящий проблему в исследовании» [3, с. 160], и, следовательно, окончательная ссылка на идеи вовлеченные в новое формирование должна быть получена в реконструкции. «Окончательное основание любого пригодного утверждения и гарантированного суждения заключается в экзистенциальной реконструкции» [3, с. 489].

В другой своей работе «The Quest for Certainty» Дж. Дьюи долгое время настаивал на том, что предположение: «истинный и подходящий объект познания есть тот, который является первичным и независимым по отношению к операциям познания», является негарантированным, и что, с другой стороны, «истинный объект познания постоянно находится в результатах направленного действия» [2, с. 196]. Это считается особенно важным и истинным в случае с науками, где с необходимостью должно быть видно, что «научные концепции не являются открытием первичной и независимой реальности» [2, с. 165], а что, наоборот, «ученые, принимают результаты своих экспериментальных действий как конституирующие познаваемый объект» [2, с. 185], и не заботятся об априорной реальности. Отсюда следует то, что объектами науки есть любые объекты, относительно которых науки могут дать нам достоверную информацию. И, следовательно, истинным здесь является то, что некоторые научные концепции есть обнаружением предшествующей и независимой реальности и что с их помощью могут быть сделаны истинные и гарантированные утверждения о событиях и объектах существовавших до познавательных (когнитивных) ситуаций в этом неопределенном мире.

Исследователь, заинтересованный в том, о чем говорят ученые, как их бесчисленные концепции и теории являются инструментами для выяснения приблизительного, но в большей своей мере надежного пути объяснения того, что происходило, происходит и будет происходить в мире, таким образом, не прольет свет на спор об «истинном» объекте познания. И лишь тогда, когда этот исследователь узнает, что Дж. Дьюи для постановки ударения на экспериментальной и функциональной природе научных понятий вынужден был признать, что эти концепции «в конечном счете» не соотносятся с событиями в прошлом и, вообще, со всем, кроме эмпирически наблюдаемых выплывающих из них следствий, лишь тогда этот исследователь (кем бы он ни был) будет скорее озадачен, нежели просвещен.

Для чего же Дж. Дьюи ввел такого рода требования в свою теорию познания? Ответ, как мне кажется, следует искать не в природе научной процедуры, а в предшествующем споре Дж. Дьюи со «зрительной теорией познания». Он достаточно ясно определил соображения по этому поводу в своей работе «Essays in Experimental Logic».

Новый реализм - по мнению Дж. Дьюи - считает, что мышление есть всего лишь инструментом для познания объектов. Отсюда реалисты делают вывод о том, что мышление (включая все функции открытия и проверки) есть всего лишь психологическими предварительными действиями, чрезвычайно неуместными по отношению к любым заключениям касательно познаваемых объектов. Основной тезис книги Дж. Дьюи «Essays in Experimental Logic» состоит в том, что мышление по своей природе инструментально, что оно существует для контроля над окружающей средой. Контроля осуществляемого посредством действий, которые не будут предприняты без предварительного расчленения сложной ситуации на гарантированные элементы и попутного проектирования возможностей ее разрешения. Вот чем, по сути, является мышление [1, с. 30].

Является адекватной или нет эта характеристика позиции новых реалистов - в данном случае не суть важно. Наиболее важен здесь тот факт, что когда мышление принимается за инструментальное для познания «реальности», эта «реальность» осмысливается Дж. Дьюи как то, что должно быть известно заранее и независимо от процесса, посредством которого происходит научное открытие. «Зрительная» теория познания, таким образом, описывается им как та, в рамках которой мы можем познавать вещи, пассивно рассматривая их или принимая предубежденные идеи о них как адекватные основания для заключений, как их неотъемлемую природу.

Отсюда, конечно же, следует то, что научный метод с его экспериментальной манипуляцией готовыми данными и постоянным изменением заранее принятых идей не соответствует такого рода теории познания. Если бы речь шла о знании применительно к предшествующему бытию, в этом случае ни научный метод, ни экспериментальная логика не смогли бы обеспечить нас такого рода знанием.

Как мне кажется, ясно здесь то, что если мы хотим понять загадочное отрицание Дж. Дьюи того, что фактически предстает как очевидное заимствование надежно проверенных условий познания, мы должны понимать, что Дж. Дьюи ссылается только на такого рода теории. Его высказывания являются совсем непонятными, будучи отделены от таких ссылок. Поэтому, после нивелирования «зрительной» теории познания во многих своих книгах, Дж. Дьюи был вынужден заново воскресить ее в более поздних своих работах. Это было необходимо сделать для доказательства посредством сопоставления того, что истинный объект познания можно получить не только с помощью экспериментальных методов, что истинный объект познания есть лишь наблюдаемый результат такого рода экспериментальных процедур.

Родственным вопросом, на котором Дж. Дьюи считает важным сделать особое ударение есть вопрос о ложности предположения «что познание имеет однозначно привилегированную позицию, в качестве способа доступа к реальности, по сравнению с другими видами опыта» [1, с. 106]. Фактически, по мнению Дж. Дьюи, объекты могут «постигаться» и в непосредственном опыте, и при таком рассмотрении «мы постигаем объекты такими, какими они по настоящему есть отдельно от познания» в то время как познание есть тем особым способом постижения вещей «который осуществляет контроль над объектами для осуществления целей непознавательных практик» [1, с. 98]. Познание, таким образом, не есть предполагаемым философами прошлого «критерием реальности, найденным в других видах опыта», и акцентирование внимания на этом факте имеет огромное значение.

Таким образом, Дж. Дьюи делает вывод о том, что «эпистемология» является той философской дисциплиной, которая покоится на основаниях (преимущественно психологических в современной философии) указывающих на то, каким должно быть познание и подтверждает только те действия, которые могут быть вписаны в образец: предварительное действие, в котором данные корректируются для последующего использования, очевидное и результативное действие, в котором результаты познания используются на благо человеку. Но первичным и основным действием здесь является обнаружение, на основании очевидности, тех достоверно установленных заключений, которые могут быть использованы в последующей практической реконструкции потому, что они утверждают познание той «ситуации», на которую ссылаются.

Таким образом, в статье была проанализирована эпистемологическая составляющая инструментализма Дж. Дьюи, детально рассмотрены его основные работы по теории познания. Была предпринята попытка обобщения основных эпистемологических тезисов, нашедших отражение в данной статье, что, по мнению автора статьи, будет способствовать наиболее полному и всестороннему пониманию эпистемологии в контексте философских идей Дж. Дьюи.

Библиографические ссылки

1. Dewey J. Essays in Experimental Logic. - Chicago.: The University of Chicago Press, 1916.

2. Dewey J. The Quest for Certainty. - N.Y., Minton Batch & Co., 1929.