С. А. Кочетова
г. Горловка

Рецензія на книгу: Прокофьева Е. А. Своеобразие мифопоэтики русской исторической драматургии XIX века: А. С. Пушкин, А. К. Толстой, А. Н. Островский. - Дніпропетровськ: Пороги, 2007. - 232 с.

Произведения, принадлежащие «золотому веку» русской литературы, постоянно находятся в поле зрения ученых-филологов, вызывают их неослабевающий интерес. Одним из заметных, заслуживающих внимания результатов в этой исследовательской традиции явилась монография Е. А. Прокофьевой «Своеобразие мифопоэтики русской исторической драматургии ХІХ века: А. С. Пушкин, А. К. Толстой, А. Н. Островский» (2007). В ней, взяв за отправную точку изучение мифопоэтики известных пьес, автор обнаружила новый аспект в связи эпох, поколений, традиций в индивидуально-авторских моделях мира трех крупнейших представителей русской драматургии. «На уровне архетипа, - отмечает Е. А. Прокофьева, - они соотносятся как с современностью, так и с вечностью, с вневременными истинами, с универсальными денотатами и тенденциями. Генезис, эволюция, важность, функции, механизмы рецепции „бродячего“ сюжетно-образного материала в оригинальном произведении отображают сложные, многомерные процессы литературных заимствований и влияний» (с.211). Это расширяет понимание, трактовку, интерпретацию художественных текстов А. С. Пушкина, А. К. Толстого, А. Н. Островского, предлагает новые ракурсы их исследования, гарантирует иные семантические прочтения.

Русская историческая драматургия ХІХ века не использовала литературные универсалии прямо, не переосмысляла собственно их и не давала «осовремененной» трактовки вечности. Миф, архетип, традиция были для нее инструментом, способом художественного освоения действительности. Конкретный, в пространстве и времени четко координированный сюжет или персонаж представали частью, разновидностью вселенского бытия, но каждый человек обязательно и в то же время неповторимо (инвариантно) включается в макрокосм. В связи с этим автор монографии выявила, что «сюжеты, образы, хронотоп исторических пьес А. С. Пушкина, А. К. Толстого, А. Н. Островского не являются суммой или даже сложно устроенным комплексом архетипических, мифологических, традиционных мотивов» (с.212). Их творения глубже и семантически полнее любого отдельно взятого культурного феномена. И актуализация архаических элементов здесь не была результатом сознательного заимствования. Изучение мифопоэтики текстов А. С. Пушкина, А. К. Толстого, А. Н. Островского позволило исследовательнице переосмыслить и в некоторой степени объяснить особенности их драматургического мышления.

Важной составляющей в нем оказались художественные, мифософские концепции течения истории, аксиологически ориентированные рецепции, семантическая открытость замысла, поливариантность возможных интерпретаций. Прообразы, сверхличностные символы, культурные универсалии возникли из индивидуального микрокосма конкретного автора.

Функционально отображая вселенские события и процессы, они включили в свое поле каждого человека, независимо от его социальных функций и значения.

Е. А. Прокофьева заключила, что пушкинский «Борис Годунов» содержит россыпь архетипических компонентов, трудно поддающихся систематизации, не всегда связанных между собой, существующих параллельно. «Персонажи-смыслы» актуализируют образы временного царя и его «государственной» жертвы, трикстера, снедаемого политическим голодом, первозданной дикой женщины, не до конца прошедшей инициацию, остановившейся в духовных исканиях и потому обреченной. Концентрической чертой героев, оптимизирующей их характерные свойства в определенной драматической точке, становится маска. Неспособность отказаться от нее, желание носить, выдавать себя за другого, расположенность «под» лицом, наконец, более весомый интерес к маске, чем к подлиннику, который обнаруживает абсурдность бытия, невозможность полноценного человеческого существования в нем.

По мысли автора монографии, А. К. Толстой продолжает и развивает пушкинскую «модель» архетипии-инструментария. Исследовательница систематизировала протоисточники драматической трилогии. Это позволило говорить об их комплексности, обоснованной автором и представленной в виде «абсолютных, общи

х, вечных начал» искусства - бытия. Фабулу трилогии мифологизируют и создают в ней особые подтекстовые слои, внесюжетные на первый взгляд образы. Пути-круга, который очерчивают персонажи в своем витальном движении, дитя, страдающего в несовершенном, полном противоречий мире, сна-знамения, мистически сигнализирующего о событиях грядущего, демонстрирующего важность порой очень мелких, малозначительных реалий действительности.

Е. А. Прокофьева установила, что именно драматургия А. Н. Островского выводит архетипию-инструментарий на новый аксиологический уровень. Традиционный сюжетно-образный материал его пьес выстроен в монографии в определенную, с логически завершенной структурой мифопоэтическую систему. «Она объединяет все разножанровые и самостоятельные в принципе исторические произведения драматурга между собой и выстраивает их в хронологическом порядке освещаемых событий. В итоге получается эпопея, охватывающая и объясняющая процессы столетия существования - упадка, кризиса, борьбы, возрождения, бурного развития - русского государства» (с.214). Различные подходы к жанру, к организации традиционного сюжетно-образного материала позволили А. Н. Островскому концептуализировать главного персонажа как позитивного, мыслящего, целенаправленно действующего, открытого миру, развивающегося человека. В его пьесах произошел переход от изображения трагической судьбы героя - индивидуального и коллективного - к собственным плодотворным усилиям по созданию успешной творческой автобиографии.

Выявленные в монографии «Своеобразие мифопоэтики русской исторической драматургии XIX века: А. С. Пушкин, А. К. Толстой, A. Н. Островский» мифопоэтические тенденции, имевшие место в русской исторической драматургии XIX века, привлекают внимание не только сами по себе. «Они отображают многомерность и полифоничность человеческого сознания, с одной стороны, индивидуально-авторского, с другой - реципиента. Варианты актуализации традиционного сюжетно-образного материала становятся способом, сферой и степенью личностного самовыражения. Формируются продуктивные эстетические модели, с помощью которых конкретное событие, каждый человек или любой артефакт абсолютизируются, становятся универсальными проводниками по мировому культурному континууму» (с.218). Потому своеобразие онтологического и аксиологического осмысления мира-космоса и Человека в нем, выявленное в драматургических творениях выдающихся авторов, дает право оценить исследование Е. А. Прокофьевой как актуальный, научно значимый и востребованный труд.